Каменные человечки

Голос был высокий и испуганный, длинные сальные волосы выбивались из-под дождевика, рваного и, вероятно, найденного в мусорном баке возле общественных туалетов. Портрет дополняла нестриженая борода. В следующую секунду его правая рука упала к поясу.

– Руки над головой!

– Я ничего плохого не сделал, – заскулил незнакомец.

Прюсик перевела дыхание. Разумеется, этот бездомный бродяга никак не мог быть убийцей, которого она искала, но сердце все равно бешено колотилось.

– Конечно. Ты просто спешил помочь мне подняться.

– Я только… искал что-нибудь поесть. Или раздобыть немного деньжат… Или еще чего-нибудь.

Прюсик поднялась.

– Ты же знаешь, что есть законы против бродяжничества.

– Знаю, знаю. Простите. Но я ничего не сделал.

– Ну, на меня ты все-таки кинулся, а это уже кое-что. – Обвинение прозвучало неубедительно даже для нее самой.

Он прищурился, глядя на нее, и несмело улыбнулся, продемонстрировав отсутствие нескольких зубов.

– Ну и ну; не хотел вас напугать, мэм. Мне очень жаль.

Прюсик едва не застонала от отчаяния. Надо же, испугалась так, что даже какой-то бродяга ее пожалел.

– Ладно. – Она порылась в кармане, нашла купленный в самолете пакетик арахиса и бросила ему. – На этот раз, так и быть, отпущу.

– Спасибо, леди. Весьма благодарен. Приятного вечера! – крикнул незнакомец, когда Прюсик повернулась и зашагала к освещенной парковке и своей машине.

Лоб горел в прохладном ночном воздухе. Забравшись в машину, Кристина закрыла дверцы и попыталась успокоиться и выровнять дыхание. Но уже через пару минут, поняв, что расслабиться самостоятельно не получится, достала и проглотила, не запивая, две таблетки ксанакса. Затем повернула ключ в замке зажигания и быстро выехала с парковки, надеясь, что оставила позади призрак смерти.

* * *

Одолженный у отеля «Сладкий поцелуй» пикап стоял ближе к автостраде, повернутый в сторону дюн и открытой воды вдалеке. Небо внезапно почернело, а затем то же случилось и с озером, хотя оно еще поблескивало тусклым отражением яркого света заправочной станции.

Он потрогал брелок с золотыми буквами «СП». Прошлой ночью он приехал в Уиверсвилл из Чикаго на автобусе. Во-первых, из осторожности. Кроме того, пикап требовал ремонта и потому остался в надежном месте, за заброшенным зданием в Делфосе, в трех кварталах от его старого дома.

Когда женщина-агент вылетела из Уиверсвилла ранее в тот же день, он, руководствуясь чутьем, одолжил пикап и поехал прямиком в Чикаго. Найти офис ФБР в центре города оказалось несложно. Он припарковался напротив гаража и стал ждать. Вычислить номерные знаки Бюро тоже не составило труда. Повезло ему и в том, что он увидел, как она выезжает на большом темно-бордовом седане – совершенно одна.

Правая нога нервно задергалась. Мысли носились с бешеной скоростью. За все приходится платить. Он сдержался, когда она, постояв у седана, ушла в темноту. Потребовалось все самообладание, но у него получилось. Когда она вышла из кустов на освещенную площадку перед автомастерской, он едва не всхлипнул от облегчения.

Еще пять минут, и он последовал бы за ней в темноту, и ничего хорошего из этого бы не вышло. Еще не время.

Он сморгнул слезы. Такое случалось, когда то, чего он хотел больше всего, внезапно исчезало. Слежка за вернувшейся сюда женщиной из ФБР не была простым любопытством. Рано или поздно он пришел бы сам – отдохнуть на берегу, посмотреть, как тускнеет и умирает небо, и вспомнить ту юную автостопщицу, теплую и мокрую, – рядом с ним.

В тесной кабине припаркованного пикапа он вцепился обеими руками в руль, противостоя волнам отчаянного желания и бесконечной муки, возвращающим его к тому ранимому мальчишке, замерзшему и мокрому, в темноте крохотной комнаты. Замерзшему, мокрому и ужасно одинокому.

23

После встречи со своей командой на следующее утро Прюсик спустилась по внутренней лестнице этажом ниже, в кабинет доктора Эмиля Каца. Опытный судебный психиатр, Кац хорошо разбирался в механизме работы больного ума. Они уже работали вместе по делу Романа Мантовски, тому самому, по результатам расследования которого Кристина получила повышение до старшего судебного эксперта. Представляясь или знакомясь с кем-либо, она обычно не упоминала это звание и называла себя просто специальным агентом. Что касается Каца, то она уважала его за такт и осторожность, продемонстрированные во время работы в Бюро.

Спускаясь по лестнице, Кристина мысленно пожала плечами. Работа больного ума. Она знала, что в ее личном деле в ФБР имеется медицинская карта, отражающая состояние здоровья и перечень болезней, включая госпитализацию в связи с травмами, полученными на Новой Гвинее. Была там, несомненно, и отметка о растянувшихся на годы сеансах терапии, которые то прерывались, то снова возобновлялись. Но о причине, вызвавшей необходимость этих сеансов, она ни с кем в Бюро не откровенничала.

– А, Кристина, входите, входите.