Каменные лица

После сожжения тел Горгорина вместе с Гектором, который добровольно вызвался сопровождать подругу, отправились посланниками к царю Рагадоку, во Фракию. Долгая дорога злостно подогревала тревогу за оставленных в Ордене сестёр. Великодушное согласие Рагадока немного облегчило сердце, сбросив несколько мешков волнения с души. Обратный путь показался куда более коротким, из-за приятного настроя, однако, вернувшись домой, тревога вновь захватила разум.

Мёртвые людские тела хаотично разлеглись на чёрных ступеньках подножия здания. Сестёр, стоящих на страже нигде не было видно. Кровь тонким ручейком расползлась по полу, скупыми каплями стекая на ступеньки. Редкие тела медуз украшали собой парад смерти, растянувшийся по длинному коридору. Чем глубже в здание проползала Горгорина, тем чаще раны от металла на телах людей сменялись перекошенными, от ужаса, лицами. В конце коридора, возле самих дверей зала собраний, был кто-то живой… нет, кажется, их было двое.

– Лучше спрячься, – бросила Гектору, тоном, не подразумевающим возражения, Горгорина, ускоряя движение.

Фигуры в конце коридора стали более отчётливыми, показав человека и медузу. Хвост Горгорины выжал из себя всю скорость, которую только мог. Послышался мягкий чавкающий хруст. Тело медузы безжизненно шлёпнулось на мраморный пол, звякнув металлическими украшениями. Багрянец мягкой лужей вытек из обрубленной шеи. Человек развернулся. Запачканная кровью, махайра украшала одну руку, вторая держала отрубленную голову медузы за нофины. Увидев Горгорину, мужчина кинул трофей к её хвосту. Душа покинула зелёные глаза на забрызганном кровью, лице.

– Сфена… – шёпот Горгорины наполнился болью.

Сердце зажглось гневом, начав биться об стенки души. Разум охватила ярость, разрушив сдерживающие оковы. Медуза, может и смогла бы убить медленно приближающегося человека металлом, но не хотела.

Красные глаза, убитые скрываемой болью, становились всё ближе с каждым шагом. Что-то резко заставило ноги остановиться. Чёрный мрамор заходил в глазах, опуская ночное небо на разум. Вокруг всё стихло, остались лишь темнота и красные глаза с вертикальными зрачками. Даже тело перестало слушаться, потеряло вес.

– Персей? – многократным эхом проскочил нежный женский голос, – Персей, пришло время, – голос Данаи застучал по ушам со всех сторон.

– Заткнись! – крикнул мужчина в темноту.

– Пришло время, я буду нежной, – зашептал голос Данаи, тысячу раз отлетевший от стен мрака.

– Я уже не маленький мальчик! – со слезами на глазах, прокричал Персей, разрубая пустоту, внезапно появившейся в руке, махайрой.

Горгорина взвыла змеиным шипением. Изогнутый клинок пронзил насквозь чешуйчатый живот медузы, выйдя со спины окровавленным металлом.

– Горгорина! – отчаянно крикнул вдали Гектор.

– «Будь такое существо наяву, я бы, наверное, обернулся в камень со страху», – пронеслось в голове Горгорины, – Обман… – мысленно прошептала медуза.

Изогнутое лезвие ковыряло плоть, разнося боль по душе. Свободная рука перехватила нофины Горгорины. Невероятная боль ударила молотом по зубам, раскрошив сознание в песок. Махайра, покинувшая тело медузы, замахнулась на уровне шеи. Всё вокруг вдруг потемнело, осталась лишь раненная медуза и клинок возле её шеи. Рука почему-то не хотела слушаться. Красные глаза налились огнём, уронив сердце в пятки. Нофины на голове медузы обернулись змеями, одновременно заглянувшими в голубые глаза Персея. Страшное ощерившееся лицо медузы пронзило душу ледяным ужасом. Голова закипела, взрываясь вулканами, Персей почувствовал, как кровь льётся внутри разума, услышал этот шум.

Темнота ушла, вынув сознание из мрака. Происходящее перед глазами треснуло, как разбитое зеркало, и смешалось в непонятную картину. Руки отказались слушаться и выронили махайру на пол, звонко ударив окровавленный металл о мрамор. Попытка заговорить натянула губы в омерзительной ухмылке, так и застывшей на лице. Персей замычал, продолжая глядеть в красные глаза, разбитые на разные части по всему лицу медузы. Голубые глаза заплыли ужасом, сердце билось в ушах в бешеном темпе. Горгорина ядовито зашипела злостью, вновь явив памяти Персея тот страшный облик со змеями на голове. Сердце забилось ещё сильнее и… остановилось. Голубые глаза медленно остыли, упав на пол. Мёртвое тело, с искорёженным от ужаса лицом, рухнуло на пол тяжёлым мешком.

Кровь текла тонким ручейком по зеленовато-песчаному хвосту, стекая на мрачный пол. Слабость охватила тело. Сквозная рана, хоть и уже начала понемногу заживать на теле медузы, но, всё же, недостаточно быстро, чтобы не чувствовать боль и недомогание. Змеиный хвост свернулся многослойным кругом, организовав для медузы самодельный стул. Горгорина тут же развалилась на своём хвосте, немая от бессилья. Боль, гнев и отчаяние распирали разум изнутри.

– Горгорина? – осторожная рука Гектора легла на чешуйчатое плечо.

– Я не в порядке, – упредила вопрос друга, медуза, – Дело даже не в ране, – Горгорина небрежно махнула на живот, – Моих сестёр убили, и Сфена… мать, – из красных глаз потекли крошечные слёзы горечи.