Каменные сердца (СИ)

На месте строений остались обгоревшие развалины. Хорошо еще селяне тогда работали в полях, копали траншеи, насыпали вал (выгнали даже стариков и детей), поэтому среди них потерь не было — только кабатчику оторвало ногу пулеметной очередью. Повезло. Или нет — ведь жить теперь негде! Нашлись даже нытики, убежденные, что пущай бы все сравняли с землей.

Палатки крестьян располагались рядом с армейской кухней, Дора побежала туда, пообещав привести отца, который-де осведомлен куда лучше. Ну, он же мужчина. Хех, невдомек девочке, почему солдат больше тянет откровенничать с ней, чем с пожилым немытым дядькой.

Валехо попробовал разговорить повара, как раз выливающего помои ему под ноги, но тот презрительно глянул на чумазую деревенщину и посоветовал пойти заняться делом. Даже смешно, как человек начинает кичиться своею «исключительностью», получив форму, погоны и право «защищать» обывателей. Первым делом он стремится отмежеваться от этих самых обывателей, от которых недавно ничем не отличался.

Дора задерживалась, вероятно, прихорашиваясь, и Аксель предложил побродить по деревне. Но везде на них реагировали одинаково враждебно, а от пляжа погнали прикладами.

— Жить надоело? Куда прете? — солдаты не церемонились.

— Эх, похоже, эдак мы ничего не разведаем, — процедил Валехо, потирая ушибленное плечо.

— А надо ли? — усмехнулся Том. — Все и без того ясно — заходить с воды придется.

— Ты маленький придурочный гений, — проронила Кирна.

— А ведь правда! — воскликнул Ник, хохотнул, тут же зажав рот ладонью, и продолжил: — Субмарина лежит на мелководье — хошь, пешком топай. Или можно на лодке.

— Для начала давайте уберемся из деревни, — намекнул Аксель.

От кухни разнесся звон колокола, возвещающий ужин — час густых сумерек и невнимательных постовых. Возвращаться к Доре не стали, хотя Валехо было немного стыдно перед ней, и направились к воротам.

Отряд не сделал и нескольких шагов. Отступление откладывалось на неопределенный срок — в обход минного участка, от дюн, вели связанного Грюна. Увидев обезглавленное тело на плече у одного из конвоиров, Валехо выругался. Впрочем, лучший момент для освобождения горе-партизана вряд ли представился бы. Поэтому Николас двинулся наперерез солдатам, благо те не ждали никаких злодейств от четверых «крестьян», а Грюн не подал вида, даже если заметил и узнал их.

Произошедшее дальше надолго запечатлелось у Валехо в памяти. Он только рот открыл, чтобы попросить выделить здоровяка для полевых работ, как его спутники уже набросились на конвой. Все закончилось в несколько секунд.

Грюн постарался опрокинуть на спину ближайшего солдата и, навалившись на него всем весом, грохнулся сам. Тот, не будь дурак, вскинул оружие, но воспользоваться им не успел — Томов бумеранг с чавканьем и хрустом вонзился ему в горло, почти отделив голову. Одновременно с этим Кирна вспорола живот армейцу, тащившему труп. Аксель обошелся со своим противником чуть гуманнее — вырубил его ударом в висок. Последний конвоир, растерянно хлопая глазами и пытаясь поймать трясущимися руками винтовку, шлепнулся наземь, споткнувшись о Грюна. Вояка разинул рот и выдавил сиплый писк, но вовремя подоспевшая Кирна упокоила крикуна. Итого: четыре смерти за несколько мгновений, пять тел на дороге среди благостных звуков вечерней степи.

— Вперед, Ник. Ты же не хочешь остаться и объяснить конфедератам, откуда здесь трупы? — Аксель вывел Валехо из ступора, похлопав по спине, и, ничего не добавляя, направился трусцой к ближайшей дюне.

Николас мотнул головой, окинул взглядом место схватки и припустил следом за удаляющимися цыганами. Грюн притормозил, дожидаясь впечатлительного приятеля, и побежал с ним вровень. Этому синяки нипочем!

— Я передумал, — заявил на ходу дикарь, — женщина, умеющая бить мужчин, не стоит двадцати черепов.

**

У костра собрался весь табор — решали, как быть с лодкой. Грюн требовал забить большого серого кита (уж не ради ли черепа?!), Кирна мечтала захватить его и пиратствовать, я предлагала потопить, поддержав таким образом мнение дикаря. Тиана многозначительно помалкивала. Николас настаивал на дезактивации боеголовок. Туве уверяла, что Джонатан внутри подводного гиганта, Владилен после совещания с духами подтвердил ее правоту, а значит, выбора не было. Единственным, кто знал, где вход и центральный пост управления, был Ник. Он, правда, до сих пор находился под впечатлением от бойни у ворот, но обещал не подвести. Бедолага несколько раз вспоминал о пережитом кошмаре, наверное, надеясь услышать оправдания, увидеть смятение, угрызения совести.

— Мы все поневоле жестоки в мире каменных душ и сердец, — высказалась Туве.

— Ага, главное, не получать от этого удовольствия, — вставила я, косясь на Кирну, затачивающую ножи.

— Обезумевшего зверя стая убивает или изгоняет. Безжалостного изверга ждет та же участь на Колесе Вселенной, — продолжила дикарка, проигнорировав мою шутку.

— Оставим высокие материи. Нам скоро выдвигаться, — прервал дальнейшие разговоры Аксель.