Каменные сердца (СИ)

— Потом в школе мы зачем-то изучали историю, культуру, географию, литературу, природу умершего мира, а вдобавок тухли на алгебре, химии, физике, геометрии. В нынешние реалии детей посвящали только те старшие, кого привели извне, кто родился в пустошах. Теперь я уверена: многое они опускали в своих повествованиях, уж больно безрадостная картинка получалась — страх, голод, грязь, страдания, смерть. Чего же ради они так страстно жаждали попасть назад? По их утверждениям, в Куполе не хватало свободы. Но по-моему, угнетала их одна-единственная особенность идэнского существования — пару всякому избирают роботы. Человеческой особи не нужно любить, ей нужно размножаться. Ты «включаешься» в процесс в шестнадцать лет. Никого не спрашивают о предпочтениях, симпатиях или глубоких чувствах, просто в нужный день выделяют самку или самца на всю жизнь. А чтобы «семья» не бунтовала, в пищу подкладывают какую-то дрянь, и муж с женой бегут, ммм, совокупляться после каждого ужина до беременности. Чета должна воспроизвести себя, то есть зачать двоих детей, рождение следующих зависит от железяк. Зачастую на сем детская повинность считается выплаченной.

Один из старожилов рассказывал мне про науку о методах создания новых и улучшения существующих пород животных, сортов растений, видов микробов, вирусов, короче, про селекцию. По сути, мы в Куполе ничем не отличались от свиней, лошадей или котиков, правда, никто так и не уяснил, зачем роботам разводить людей. Я вот думаю, мы для них — питомчики…

Да, то место называется Купол Идэн. Там полно еды, вдоволь чистой воды, отличное медицинское обслуживание, сады, театр, кино, обитатели участливы и не смотрят на тебя, как на врага или предмет купли-продажи… но краски там блеклые. Там даже улыбаются не широко, во все зубы, а скромно, будто против воли. Так-то человеку больше ничего не нужно: еда, вода, занятный досуг, дети, растущие практически без участия родителей, — видимость богатой насыщенной жизни. Красивый фасад, скрывающий пустоту. Вот так. Хоть это и не мои мысли, именно они подтолкнули меня к побегу за три дня до совершеннолетия.

— Ну, вариант не хуже любого другого, — глубокомысленно протянул Аксель. — История увлекательная, но не удивительная. Вот Элейн, например, выросла в багажнике «букашки», отец Натана выменял мать Натана на пачку сигарет и две банки сгущенки, Джо, я краем уха слышал, вообще пару недель назад вылупился из огромного яйца. А тебя вырастили роботы. В мире пропасть загадочных вещей.

Мне как-то довелось заглянуть в старый атлас автомобильных дорог. Они оплетали весь континент, водитель знал, где ему переночевать, где пожрать и где посрать. Да, представь, для этой нехитрой нужды отводили специальные места. Впрочем, ты, небось, в курсе, мой образованный друг, — цыганин фыркнул. — Если верить тому атласу, путь от Нью-Лорка до мессиканской границы занимал пару суток. Но мир изменился и продолжает меняться. Как в одной песне поется: «Жизнь невозможно повернуть назад…»

— Акс, ты спросил — я ответила. Саладо-пик упоминался на уроке астрономии, — я пожала плечами, стараясь ничем не выдать легкой досады и смущения, ведь каждый считает именно свою историю самой охрененной.

**

Прибавить к сказанному Мэйби было нечего, да и незачем. Но ей хотелось оставить «поле боя» за собой. И Аксель простил ей эту маленькую слабость и позволил «победить». Беседа угасла, цыган докурил — последнее дымное колечко растаяло в воздухе — и ушел в трейлер, а Мэйби принялась устраиваться на ночлег у костра.

Засыпая, она думала о потоке анима, струящемся сквозь ее тело, о далеких планетах, о небесных трейлерах и хвостатых кометах. О танцах и гнездах. Ей приснился хоровод рыжеволосых Туве, медленно кружащих ее в лунном свете. Мэйби держала девиц за руки, а ноги ее, серебристые и длинные, точно змеиные хвосты, не касались земли. Чуть поодаль Аксель сосредоточенно возводил на крыше трейлера шар из веток и сухой травы, вокруг метался, то ли помогая, то ли отвлекая, робот-нянька. В какой-то момент цыганин обратил лицо вверх и радостно помахал рукой, но греза уже истаивала, поэтому Мэйби не разглядела, кого он приветствовал.

Акселю же порожденные, скорее всего, травяным дурманом грезились здоровенные ржавые гроссийские роботы. Целая ватага их разместилась в душном нутре цыганского дома на колесах, они скрежетали, перемигивались красными зенками и пыхтели, обсуждая, какую бабу подложить ему, Акселю. Согласно авторитетному мнению железяк, мужикам вроде него идеально подходят девки, скроенные по образу и подобию Элейн.

В этом, пожалуй, была доля истины, но перед Акселевыми глазами вставала наивная, немножко загадочная, смешливая Мэйби. Решив еще разок хорошенько все обмозговать, цыган быстренько разослал железных упырей на хер и погрузился в сон без видений.

**