Каменные сердца

С каждым шагом, что Платон приближался к архиву, нарастало внутреннее беспокойство, что вот-вот он увидит нечто ужасное, но до безумия интересное. Он был наслышан о том, как позорно провалилась опер группа, но больше ничего конкретного. После роспуска группы Игорь Аркадьевич не распространялся о деталях даже начальнику отдела. А что творилось в последние две недели, которые бывший наставник пропадал черт знает где, и вовсе окутывал мрак тайны.

Архив представлял собой огромный зал на половину третьего этажа, в котором место для посетителей ограничивалось площадкой в два квадратных метра, огороженных стойкой регистрации. Все остальное занимали стеллажи с кипами папок и связками документов. Сюда поступали приостановленные дела, не пошедшие на доработку, и дела прикрытые, которые вряд ли когда-нибудь теперь возьмут в руки, но из-за грифа секретно с ними ничего не сделать. Сплошное царство некогда острых секретов, под завязку набитое жуткими фото мертвецов и мест преступлений. Неприветливый майор в форме, потревоженный запросом Платона на дело Додукаева, исподлобья глянул на опера и удалился в чертоги страшных бумаг и истлевших фолиантов, из которых принес тощую папочку с жирной пометкой «Дело №01-0058/1840/2023». С виду она совсем не была похоже на ту самую, что таскал Игорь Аркадьевич. Та была толще.

А когда Платон вышел из архива и раскрыл папку, то в глазах потемнело, и он чуть не упал. От оперативно-розыскной деятельности Додукава не осталось ровным счетом ничего: пара листов протоколов с опросами всего нескольких человек, базовые заключение экспертов да несколько фотографий. Вот что имел ввиду Игорь Аркадьевич, крича в трубку, что с делом покончено навсегда. Вот как с ним покончено…

Платон тяжело вздохнул и прислонился к стене возле дверей архива. ОРД уголовного розыска проходит под грифом секретно и потеря официальных данных из него – самый страшный грех и кошмар любого розыскника. Но чтобы сам Игорь Аркадьевич Додукаев, стальной дядя Дода, как его звали в уголовных кругах, чтобы он самолично уничтожил дело такой важности… Нет, не в его силах такое сотворить. У него в подкорке было вбита неприкосновенность любого ОРД: хоть своего, хоть чужого. Платон зашел обратно в архив.

– Скажите, а больше томов у вас к этому делу нет? – поинтересовался он у сумрачного архивариуса.

– Нет, – сухо ответил тот.

– Но вы ведь знаете, что это такое?

– Знаю.

Платон облокотился на стойку, за которой сидел майор.

– Вы ведь видели это дело раньше, верно? Додукаев его хорошо отработал, да?

– Отработал… – майор прищурился, – …отлично. Только к чему ты клонишь, Платон Андреич?

– Тут нет ничего, – он опустил папку на стойку. – Никакой отработки по ОРД, вообще. А когда я его видел, то оно было толщиной с «Войну и мир»…

– Давай короче.

– А не мог ли Додукаев сам его снести на хрен?

Майор облизнул тонкие губы.

– Принес его Алешин.

– Да, но Артему это до лампочки…

– Вот что, Платон Андреич, – перебил архивариус. – Я давно не при делах, мне до пенсии два года осталось, так что не впутывай меня в это дерьмо. Ты розыскник, так и занимайся своей работой. Принес Алешин, вот у него и спрашивай.

Платон Андреич посопел грозно, но решил смолчать и вышел.

Что ж, спросить можно только с одного человека, которого уже в их общем кабинете не было. Видимо, ушел на «землю», мало ли у него причин. Платон сел за стол, раскрыл дело, пошебуршал листами. А в голове катал одну простую мысль, обещающую в будущем много и много проблем. Забрать дело, провести ОРД заново, самому пройти по «земле» тем же путем, что и Додукаев, если такой путь на самом деле был. Он сгреб все немногочисленные листки в папку, вышел из кабинета и направился к начальнику городского УгРо. Зачем? Почему вдруг? Вот сейчас он это и выяснит, зачем и почему он туда пошел.