Каменный мешок

Начальник группы экспертов был прямо противоположного мнения. Брызгал ядовитой слюной — как можно доверять поиск улик каким-то археологам, которые ни черта лысого не смыслят в криминалистике? Лучше и быстрее всего выковырять скелет из стены как есть, этого хватит, чтобы определить, как его положили в землю, и разобраться, идет ли речь о насильственной смерти. Эрленд внимательно выслушал тираду коллеги, а затем постановил, что раскапывать скелет будет Скарпхедин и его команда, пусть это и займет больше времени.

— Не вижу причин пороть горячку. Скелет пролежал тут с полвека, день-другой погоды не делают.

Возражать никто не стал.

Эрленд огляделся. Вот новые дома, кое-какие уже построены, кое-какие еще достраиваются. Вот выкрашенные в коричневую краску цистерны с горячей водой, а дальше, хотя его и не видно, лежит Рябиновое озеро. Это все, если смотреть на юг. А на востоке и нет ничего, туда город еще не пришел, одни лишь покрытые зеленой травой холмы.

Нет, постойте-ка, а это что у нас тут? Четыре каких-то куста, метрах в тридцати от дома. Эрленд подошел поближе. Как любопытно, красная смородина. Не сами выросли — посажены в ряд, с востока на запад. Интересно, подумал он, поглаживая изогнутые, голые ветви, кто это их тут посадил, на ничейной земле, посреди ничего?

3

Вскоре появились другие археологи, четверо мужчин и две женщины, в свитерах и комбинезонах, со своим обычным арсеналом нивелиров, лопат и прочего, и огородили довольно большую территорию вокруг котлована со стороны стены, в которой нашли скелет. День постепенно клонился к вечеру, но оставалось еще довольно времени, чтобы и аккуратно снять верхний слой почвы, и уйти еще поглубже — в Исландии весна, солнце и в девять светит почти как в полдень, а сейчас еще и шести нет. Работали деловито, тщательно разглядывая каждый совок удаленного грунта. Следов от выкапывания могилы обнаружить не удалось — слишком много времени прошло, да и рабочие, рывшие котлован, постарались.

Элинборг связалась со старым знакомым с факультета геологии. Тот, доктор наук с парижским образованием, тут же охотно согласился помочь полиции и, бросив все, отправился за город, где и оказался ровно через полчаса после разговора по телефону. Лет около сорока, черноволосый, стройный, с очень низким голосом. Пока он ехал, полиция поставила над котлованом палатку, чтобы прохожие и соседи больше не заглядывали. Элинборг провела его под тент и показала нужную стену.

Внутри палатки горела огромная лампа дневного света, посетители отбрасывали на землю дрожащие мрачные тени. Геолог никуда не торопился — осмотрел грунт вокруг скелета, наковырял земли тут и там, растер в руках, сравнил грунт, взятый немного выше скелета и немного ниже, попытался прикинуть его плотность. Рассказал с гордостью, как его однажды уже приглашали помочь полиции с одним делом — нужно было произвести анализ земли на месте преступления, и его информация очень пригодилась, — а затем поведал Элинборг о том, что существует целое междисциплинарное направление на стыке криминалистики и геологии, этакая геокриминалистика.

Элинборг не очень понимала, о чем он, и когда ее терпению пришел конец, перебила:

— Сколько времени скелет провел в земле?

— Сложно сказать, — басовито ответил геолог и встал в позу лектора. — Но едва ли много.

— А «много» — это в геологии сколько? — спросила Элинборг. — Тысяча лет? Десять тысяч?

Геолог туманным взором посмотрел на нее и повторил:

— Сложно сказать.

— Нет, ну все-таки, сколько, хотя бы примерно? Если можно, в годах.

— Сложно сказать.

— В общем, сказать вам нечего?

Геолог снова посмотрел на Элинборг и улыбнулся:

— Простите, я задумался. Что вы хотели узнать?

— Сколько?

— Сколько чего?

— Сколько времени он тут пролежал, — простонала Элинборг.

— Я бы сказал, пятьдесят-семьдесят лет. Мне, конечно, нужно внимательнее изучить слои в грунте, но на первый взгляд цифры примерно такие. Посмотрите на плотность земли, вот здесь… Совершенно исключено, что это, скажем, первопоселенец, это точно не языческое захоронение.

— Это мы уже знаем, — сказала Элинборг, — сохранились остатки одежды…

— Вот посмотрите, видите эту зеленую линию?

Геолог указал пальцем на слой земли зеленоватого цвета, у самого дна котлована.

— Эта глина эпохи оледенения. А вот эти линии, видите, идут одна за другой с небольшими интервалами, — продолжил он, показывая на другие слои, повыше, — это вулканический пепел, от извержений. Самая верхняя датируется концом пятнадцатого века. Это самый толстый слой пепла в округе Рейкьявика с эпохи заселения. А это — пепел более древних извержений, от Геклы и от Катлы. Эти слои появились много тысяч лет назад. А вот, посмотрите сюда, вот эти камни, видите, — он показал на здоровенный булыжник у самого дна, — это рейкьявикский долерит, он залегает повсюду в столичной округе.

Геолог поднял глаза на Элинборг.

— По масштабам этих доисторических глубин, со времени, как закопали ваш скелет, прошла от силы одна миллионная секунды.