Каменный пояс, 1974

Проснулся сегодня, и волосы дыбом: мать моя, тюремная-то решетка квадратная прямо перед глазами мельтешит, топором хотел директора зарубить. Положим, никогда бы не зарубил, не таков он, Митька, да откуда людям-то знать?

— Иван Ефимович, простите, если можете. Век буду помнить.

— Не такой уж он плохой, Митька, — добавила женщина. — Ей-богу, он не такой плохой!

Лаптев не жалел о времени, а его ушло часа полтора…

Опять, как было когда-то зимой, подумал: знакомая у Митьки фамилия, в ней есть что-то такое, что кажется Лаптеву приятным, основательным.

Странное восприятие, весьма странное. Нет, эта фамилия ему где-то встречалась.

Мелочи, мелочи!.. В дни уборки они обрушивались на него лавиной.

Позвонили из райисполкома:

— Сколько вам послать горожан на уборочную? Так, исходя из реальных возможностей…

— Нам горожан не надо, — ответил Лаптев.

— То есть, как не надо? Совсем не надо?

— Пришлите грузовики с шоферами и больше никого и ничего не надо.

— Хотите все сделать вовремя своими силами?

Лаптев сказал намеренно многозначительно:

— Надо привыкать все делать самим. Мы не можем пойти на такие большие расходы, которые приносят нам горожане.

— А вы не подсчитывали, какие будут убытки от погибшего хлеба?

— В таких подсчетах надобности не будет. Хлеб гноить мы не собираемся. Повторяю, горожан нам не надо, мы просим прислать только шоферов с грузовиками.

Совхоз переживал нелегкие дни. Трудности были не только из-за того, что все лето лили спорые густые дожди, нагнетающие тоску и страшно мешающие уборке, что в Новоселово работали новые люди (а новички, как известно, всегда сталкиваются с какими-то трудностями). Здесь было много, пожалуй, слишком много перемен, перестроек, взялись сразу за все, а необъятное не обнимешь.

Но Лаптев потом упрекал себя лишь за одно: не надо было нынче отказываться от горожан, взять хотя бы половину того, что предлагали, ну пусть треть, а полностью отказаться в следующем году. Тогда бы все прошло глаже, легче.

Поторопился. Штаб — директор и главные специалисты — были готовы к новому порядку, а отдельные фермы — нет.

В те дни администратор Лаптев был против теоретика Лаптева: совсем не желая того, Иван Ефимович начинал скатываться к старому, утюмовскому стилю работы. Это почувствовалось еще до уборочной. Выступление его на экономическом совещании напоминало накачку:

— Составьте подробный рабочий план… Механизатор должен твердо знать, где он будет работать, каково его задание на смену и на весь период уборки… План работы обсудите на собрании, пусть люди вносят свои изменения и дополнения…

Дня через три спросил по телефону Вьюшкова:

— Провели собрание?

— Провели! — радостно проворковал Вьюшков. — Хорошо поговорили.

— Мне бы надо посмотреть ваш график косовицы и обмолота. Составили?

— Про… продумали.

Понятно: в Травном, как обычно, поговорили «в общем и целом». А пора бы знать конкретно: кто, где, что и как.

— Вот так раз! Послушайте! Нельзя же все пускать на авось.

— Да, определим, продумаем, не впервой… — В голосе Вьюшкова испуг и упрямство.

Перед уборкой Лаптев испытывал чувство тревоги и бодрости; нечто подобное бывало с ним в армии, во время операций против лесных бандитов, хотя там примешивалась еще злость к врагу. А здесь кто враг? Осыпание зерна, ненастье? Он усмехнулся этому наивному сравнению.

Иван Ефимович решил побеседовать с каждым комбайнером в отдельности. Нет ли каких жалоб. Пусть механизатор выезжает в поле довольный, с легким сердцем. Встречался с ними на квартирах, в конторе, в поле, в мастерской — где придется. Больше слушал. Батеньки мои, сколько было просьб, претензий: один хотел бы работать не там, а тут; другой не знал, куда девать больную мать; третий жаловался на больную печень; четвертый просил бревен для пристроя к дому; пятый… Лаптев подметил, жалобщиков больше всего на Травнинской ферме. Вьюшков!.. Боясь утонуть в массе этих, в сущности, весьма важных мелочей, Иван Ефимович подключил к работе Мухтарова и Весну и наказывал помочь, кому требуется. С хорошим настроением пусть комбайнер выезжает в поле. К тому же надо помнить — эта первая уборка без горожан!

Как всегда, во время серьезных трудностей стало видно, кто чего стоит.

Зайдя в кабинет главного агронома, Иван Ефимович услышал размеренный голос Мухтарова:

— В степных совхозах хлеба поспевают одновременно. Там поля огромные. А у нас леса, и поля маленькие. Хлеб поспевает не одновременно. Зерно по влажности получается разным. То, которое намолотили рано утром, значительно более влажное, чем то, которое намолотили днем. Что надо делать? Утреннее зерно гнать на элеватор, а дневное — на семена. Понятно?

— Кому вы читаете эти прописные истины? — спросил Лаптев.

— Да… Вьюшкову. Звонит каждый день по нескольку раз. Ничего не может решить сам.

Вьюшков начал было и Лаптеву названивать по всякому поводу, но, получив строгую отповедь, переключился на Мухтарова.

— О чем же он спрашивает?

— Он спрашивает, какой хомут на Карьку надеть и что во время завтрака выпить — чаю или молока…