Каменный пояс, 1981

Остановились на косогоре, у рощи. В тени деревьев скамейка, штакетная оградка, а за изгородью, из-под накренившейся березы, воркует родничок. Чьи-то заботливые руки выдолбили корытца из длинных поленьев, установили их каскадом, вывели за оградку, и ручей поет со звоном. Там, где кончается желоб, можно приспособить ведро, флягу или кружку, заботливо оставленную кем-то на общую пользу. Вода сладковатая, как березовка. Пил бы и пил. И желающих напиться, видимо, много: от дороги до криницы торная тропка.

Ручеек прыгает с желобка и прячется в зеленущей траве, лентой сбегающей по косогору в рощу. Ручью прохладно в тени, и траве нежарко над водицей. Немудрена оградка у родника, а скот к криничке не подойдет, не затопчет, не загадит. Да и человек иной, непутевый, в ручей на машине не въедет, грязь смывать не начнет.

Потом мы осмотрели с десяток запруд. Куртамышане по весне не упустили талые воды, перегородив лога и речушки плотинами. Несколько сел и среди лета выглядят, как в половодье. Плетни огородов, сбегая к берегу, краями забрели в воду и будто остановились в раздумье. Выводки диких утят ныряют невдалеке от купающейся ребятни. Вдоль берега домовито хлопочут табуны гусей и уток. У тальников пристроились с удочками парнишки-рыболовы.

На главную плотину, что близ Куртамыша, заехали к вечеру. На многие километры простерлась розовая от заката водная гладь, закольцованная синим бором. Картина — не налюбуешься.

И вдруг шум у избушки егеря. Из дверей вылетела бутылка, за ней связка сетей.

— Опять вы здесь, проклятые! Убирайтесь сейчас же, а то милицию позову! — кричит девчонка. — Ишь, повадились! Споят старика вином — и браконьерят!

Заметив нас, двое мужиков дрожащими руками спешно спрятали сети в мешок.

И сразу стало как-то не по себе. Там, у леса, на косогоре, руки человека облагородили кусочек земли, сделали радостью для всех! Другие возвели плотины, разводят рыбу, посадили лесополосы…

А эти… И с уворованным добром — они нищие. Потому как по-настоящему богат только тот, кто может подарить радость людям. А радость не в мешке с рыбой. Она там, у поющего ключа на косогоре!

Алешины именины

Десятиклассник Алеша Явронский с рассвета был у комбайна вместе со своим наставником Владимиром Дмитриевичем Петровым. Пока роса — регулировали узлы, меняли смазку, чтобы днем время не тратить. Здесь же хлопотали у своих самоходок Александр Николаевич Высыпков, Геннадий Александрович Медведев с сыном Сергеем.

К стану легко подкатил «уазик». Директор и парторг были одеты, как к празднику.

— Мы приехали на твои именины, Алеша! — сказал директор и улыбнулся. — Товарищи, у Алеши сегодня день рождения. Пожелаем ему крепкого здоровья, долгих лет и механизаторского счастья, как у его деда, первого комбайнера нашего совхоза Алексея Владимировича Явронского. Принимай, именинник, цветы и наши сердечные поздравления!

Весь день от счастья Алеша словно парил над комбайном. Даже страдная пыль не укрыла на лице радости: удачно начиналась его механизаторская биография.

Озорно сверкая глазами, улыбался и наставник Владимир Дмитриевич Петров.

— Ну что ж, Алеша, отпразднуем день рождения!

А за ужином Петров, как бы шутя, пропел:

На Алешины именины
Испечем мы каравай
Вот такой вышины,
Вот такой ширины.
По тысяче центнеров на агрегат!

— Согласны, ребята?

Комбайнеры дружно захлопали в ладоши.

Ночью выдался сухорос. И до рассвета у озера Максимково рокотали комбайны. Моторы смолкли с зарей, когда неутомимый шофер Саша Бывальцев привез весть, что каравай испекли в триста тонн весом.

А утром снова в звено приехали директор и парторг, чтобы поздравить героев. Тысячу шестьдесят один центнер хлеба выдали из бункера своей «Нивы» Алеша Явронский с наставником Владимиром Дмитриевичем Петровым. Это было 18 сентября 1979 года.

Сотни механизаторов в Варгашинском районе замечательно пострадовали в том году. Но никому не удалось превзойти рекорд, установленный в совхозе имени Пичугина в день рождения Алексея Явронского.

Варежки

В музее боевой славы 32-го запасного лыжного полка при школе № 23 города Кургана хранятся шерстяные вязаные солдатские варежки. Варежки как варежки, обыкновенные, ручной работы, с двумя пальцами, чтоб и рукам теплее, и стрелять можно. Их передал в школьный музей ветеран полка старший сержант Евгений Семенович Селетков.

Экспонат скромный, можно пройти и не заметить: есть здесь вещи больше привлекающие внимание. А я стою, читаю нехитрые думы человека, записанные на листке бумаги, что лежит рядом с варежками.