Каменный пояс, 1981

И вот через 144 дня труднейшего путешествия на «Тигрисе» они расставались. Непредвиденные обстоятельства, заход на военно-морскую базу в Джибути оборвали столь интересную экспедицию. Никто из членов экипажа не уснул в ту мученическую ночь, когда Тур Хейердал принимал вынужденное решение, как поступить с лодкой.

Невозможно бесстрастно смотреть последние кадры, как впрочем и весь фильм о «Тигрисе», мастерски снятый Карло Маури.

…Горел в знак протеста против войны и насилия их «Тигрис», их ковчег, ставший родным домом для представителей девяти государств. В скорбном молчании стояли они: норвежец Тур Хейердал, американцы Норман Бейкер и Норрис Брук, Герман Карраско из Мексики, Юрий Сенкевич из Страны Советов, Дейтлеф Зоицек из ФРГ, японец Тору Судзуки, датчанин Асбьёрн Дамхюс, норвежец Ханс-Петтер Бён, иракский студент Рашад Назир Салим. Карло Маури находился за кадром: он снимал фильм, и объектив его кинокамеры был сейчас самым главным свидетелем происходящего.

Они знали: вряд ли судьба сведет их всех вместе еще раз. Спасибо и за то, что она подарила им это путешествие, в котором они, не стараясь доказать, доказали, что люди разных национальностей, вероисповеданий, убеждений могут говорить на одном языке, стремиться к одной цели, сотрудничая во имя мира и дружбы.

— Карло, я жду тебя в Москве, — Юрий Сенкевич садится рядом и плечи их соприкасаются. — Ты приедешь, и мы полетим в Курган, к доктору Илизарову.

— В Курган, к доктору Илизарову, — повторяет по-английски Карло. — Полетим, Юра. А потом я буду прыгать, как Валерий Брумель! — Они оба смеются.

За шуткой Карло скрывает печаль. Трудно расставаться, особенно сейчас, когда соблазнительно близка к нему надежда на выздоровление. Так внезапно возникает перед потерпевшим кораблекрушение спасительная земля. И снова пропадает…

Врач Юрий Сенкевич видел, что с ногой у Карло становится все хуже. Большие ежедневные физические перегрузки и перенапряжение осложнили болезнь, на ноге открылась язва. Мужественный человек Карло стоически переносил боль, и никто кроме Юрия не догадывался о его страданиях. Лишь когда внезапные ветры понесли камышовую ладью на остров Файлака и на помощь путешественникам пришли моряки советского теплохода «Славск», Сенкевич сообщил Хейердалу по секрету, что необходимо воспользоваться случаем и сделать Карло перевязку в медчасти теплохода.

— Если бы не контракты! В них как в железных тисках! Ты понимаешь меня, Юрий?

…Через долгие месяцы томительного ожидания Карло прибыл в Москву. Дальше путь его лежал в Курган. Юрий Сенкевич, летевший с другом, был весел, смеялся:

— А ты ведь не любишь, Карло, самолет? Может быть, за Урал пешком? Или на лошадях?

— Нет, нет, — пугался шутке добродушный и легковерный Карло, — скорее в Курган, скорее! Все посмотрим потом, потом пойдем пешком!

Нетерпение узнать, возможна ли операция и принесет ли она облегчение, владело Карло. Он еще не мог осознать, что где-то в глубине России, куда они сейчас летят, его ждет исцеление. Лучшие врачи Америки, Швейцарии, ФРГ лечили его, они делали все, что умели и знали, что было в их силах. Но он по-прежнему болен. Может, и этот полет — всего лишь иллюзия?

…— Так, так. Какую же цель ставите перед собой, товарищ Карло? — Доктор Илизаров смотрит на гостя. — Мы должны знать, что вы хотите. Ходить без помощи палки? Не хромать? Носить не ортопедическую, а нормальную обувь? Снова вернуться в горы?

Увидев смятение пациента, поднялся, пригласил в кинозал. На экране мелькали кадры. Брумель на костылях. Брумель с аппаратом. Брумель учится ходить. Счастливый Брумель идет с Илизаровым по площади!..

Карло закрывает на миг глаза: вот так же идти по площади — свободно, легко, не опираясь на палку, — будет ли это с ним?

— Доктор, вы считаете возможной операцию?

Прислоненная к креслу трость из вековой лиственницы — подарок сибиряков — от резкого движения руки падает на пол.

— Да, — откуда-то издалека глухо звучит голос сидящего рядом Гавриила Абрамовича. — Какая она будет, эта операция, еще не знаю. Надо думать. Время у нас с вами есть, пока вы заканчиваете ваши контракты, — и он засмеялся облегченно, словно так же долго и мучительно ждал вопроса от Карло, как тот ждал ответа.

Прошел еще год. Весной 1980-го Карло Маури снова прилетел в Курган. Теперь он уже знал этот город и его людей. Хотя на родине его снова пытались отговаривать лечиться в Советском Союзе, пугали Сибирью, предлагали Швейцарию.