Каменный пояс, 1987

Над каркасами ветер стремительный,
вдоволь черной работы для всех…
Воздвигают в Магнитке строители
кислородно-конвертерный цех.

В неувязках начало, в заторе,

и не видно, что будет в конце.
Но на каждом паршивом заборе
красный лозунг: «Даешь ККЦ!»

А просмешники хлещут нас бойко,

да и к месту, не в бровь, а в глаз
— Строй, ломай, коль идет перестройка,
перестраивай десять раз!

В лунных кратерах шлаковой свалки

над пролетами перезвон.
Звездопадами электросварки
комсомольский штаб озарен.

И девчонка звенит лопатой,

в котловане торя тропу:
— Падай, звездочка, золотом падай
на мою золотую судьбу!

Облака — лебединые стаи,

снег и камни, как морды моржат.
Но копры забивают сваи,
аж в Америке стекла дрожат.

Все здесь глыбко, не для показа,

и в едином порыве слилось.
Парень крутит баранку БелАЗа,
будто крутит земную ось.

Сверху он глядит на начальство

шало, с юмором — наверняка.
Ведь приходится в жизни не часто
на начальство смотреть свысока.

В министерствах то плохо, то слабо,

с каждым часом все больше забот.
И в железную будку прораба
секретарь обкома идет.

Кто-то в поиске и горении,

кто-то с маской на прежнем лице.
Но рождается ускорение:
— Раньше срока сдадим ККЦ!

Над Уралом — огни и ветер,

и тревожно гудит завод.
Поднимает Магнитка конвертер,
сердце рвется в двухтысячный год!

Александр Павлов У ПОДНОЖИЯ ВЕКА Стихотворение

На окраине этой старинно
и темно от слепых фонарей,
и гудки пробиваются длинно
сквозь туманы седых январей.
Я хожу на окраину эту,
где теплушки дымят в тупиках,
где дороги прохожему нету,
только шпалы да рельсов река.
Где курятся путейские будки
и сугробы от масла черны,
где завод прекратился как будто,
и пора бы вкусить тишины.
Здесь года побурели от гари…
Но эпоха прибавила шаг —
и темно от мазутных испарин,
и звенят перепонки в ушах.
Среди снега, костров и тавота,
заслоняя собой неуют,
на задворках большого завода
великанами люди встают.

Геннадий Суздалев СТИХИ

* * *

Когда не ходят трамваи,
по городу ходят слухи
о том, что какой-то призрак
поднялся не с той ноги…
И юные вспоминают
обруганный бред старухи,
осмеянный сивый мерин
идет на свои круги.

И эти круги все шире

расходятся по задворкам,
и некто уже серьезно
Вселенную костерит…
И дешевеет правда,
и дорожает водка,
у самой последней девки
светило во лбу горит.

А дети внимают взрослым,

не затыкают уши,
чтобы потом припомнить
серьезный их разговор.
Уходят в глубины сплетни,
выходят на мели души…
И все это происходит
трамваям наперекор.

Когда не ходят трамваи,

по городу ходят слухи…

ВОПРОС