Каменный пояс, 1987

Его охватила жалость к себе, к матери, к Нине. Горькая обида тряхнула так, что застрявший в горле комок проглотить не удалось, на ресницах появились слезы. Плакал он тихо, беззвучно. И когда слезы прошли, вытер глаза тыльной стороной ладони, ощутил в теле слабость, горько вздохнул. Скрываться от следствия безрассудно. Рано или поздно дознаются, найдут, арестуют. А если добровольно явиться в следственные органы?

С каждой минутой в Сергее крепло решение прийти с повинной лично к Ивану Ивановичу Переплетчикову. Он лучше других знает его, Сергея, и Черноскулова, поймет ситуацию, посоветует что-нибудь. С ним надо откровенно поговорить и о Нине. Возможно, в начале следствия разрешат свидание с ней — вдруг она согласится ждать? А если до суда зарегистрироваться? Можно ли арестованному вступать в брак? Иван Иванович должен знать. Надо идти к нему, только к нему.

Лоскутников докурил сигарету, бросил окурок в тяжелую урну и решительно вышел из сквера.

Вот и здание управления внутренних дел. Массивная двухстворчатая дверь открылась легко. Сергей оказался в безлюдном подъезде. Слева, на стене, висел небольшой ящик для писем и заявлений на имя начальника УВД. На противоположной стене — внутренний телефон. Не вспомнив номер телефона Переплетчикова, Сергей двинулся дальше, к стеклянной двери, за которой стоял постовой, молодой сержант милиции. Увидев перед собой Лоскутникова, сержант по-военному козырнул:

— Слушаю вас.

— Подскажите номер телефона товарища Переплетчикова из уголовного розыска.

Получив ответ, Сергей возвратился к телефону, три раза крутнул диск. С третьего номера палец сорвался, пришлось набирать снова.

— Переплетчиков, слушаю, — донеслось из трубки.

— Иван Иванович… Иван Иванович… — голос у Сергея дрогнул. — Говорит Лоскутников Сергей. Помните меня? Да, он самый. Мне надо срочно повидаться с вами. Я здесь, в подъезде.

Переплетчиков пришел через пять минут, пожал Сергею руку, вглядываясь в болезненное лицо.

— Плохо выглядишь, Серега, — заметил Иван Иванович. — Болен, что ли?

— Нет, просто так…

— Где будем разговаривать? Здесь или в кабинете?

— В кабинете.

Лоскутникову выписали пропуск, и они поднялись на третий этаж.

— Как дела на работе? — поинтересовался Иван Иванович, усаживаясь за стол.

— В норме, — глухо ответил Лоскутников, опускаясь на стул.

— Как дома?

— Нормально.

— Тогда я готов слушать. Что стряслось?

— Садите меня, — упавшим голосом произнес Сергей.

— Не понимаю. — Переплетчиков задержал удивленный взгляд на хмуром лице Лоскутникова. — Почему же сажать? За что?

— Я… я… Черноскулова захлестнул.

— Что?

— Убил Черноскулова.

— Это правда? — Иван Иванович почему-то не совсем поверил услышанному.

— Правда.

— Если убил — плохо, хуже некуда. А что пришел сам — поступил правильно. Что ж, рассказывай, когда, где, почему и как все произошло?

Лоскутников говорил медленно и трудно. Когда смолк, Иван Иванович спросил:

— Может, Черноскулов отлежался, выжил?

— Не должен. При мне не шевельнулся.

Переплетчиков позвонил дежурному по УВД. На вопрос, не поступало ли заявление об убийстве в городе, услышал:

— В квартире гражданки Киреевой, проживающей по улице Заводской, дом сто двадцать один, обнаружен труп Черноскулова Григория Власовича. На место выехала оперативная группа. Других смертельных случаев нет.

— Там убийство, — пояснил Переплетчиков.

— Убийство? Точно?

— Да. Подозреваемый сидит у меня.

— Кто он?

— Потом.

— Принято к сведению.

— Надо передать по рации, чтобы графин на столе хорошо осмотрели, должны быть следы…

Опуская трубку на рычаги, Иван Иванович с досадой выкрикнул:

— Ну что же ты наделал?!

— Я… я… — Лоскутников часто замигал, не зная, куда девать непослушные руки.

— Что же ты наделал? — еле слышно повторил Переплетчиков. — Мы же с тобой договаривались… Ты обещал никогда не срываться.

— Я… я… не хотел убивать. Честно, Иван Иванович.

— Я-то могу поверить. Докажи суду, ему нужны доказательства! Как докажешь? Как? Что же ты наделал? Эх, Сергей, Сергей! — Переплетчиков помолчал, положил на край стола несколько листов чистой бумаги. — Пододвигай стул, пиши заявление о добровольной явке с повинной. Начни со встречи с Черноскуловым в ресторане. Излагай подробно.

Лоскутников пересел к столу, склонился над листом. Пальцы дрожали. Неровные буквы неуклюже цеплялись одна за другую, образуя такие же неровные и неуклюжие слова. Сперва писал медленно и тяжело, потом быстрее, с какой-то непонятной самому злостью. В конце разборчивее вывел: