Каменный убийца

Бовуар написал эти слова на листе бумаги очень большими, очень четкими, очень красными прописными буквами. Обозревая написанное, он инстинктивно помахал кончиком фломастера у себя перед носом и втянул воздух.

Вот оно, искусство. Ну хорошо, пусть не искусство, но все равно красиво. Это было воплощением системности и порядка, а инспектор приходил в восторг и от того и от другого. Вскоре у них появится список имен, мотивов, улик и перемещений. Они сведут все это воедино. Некоторые ходы будут тупиковыми, другие выведут их на темные улочки, но третьи – на самые современные хайвеи, и они помчатся по ним, собирая важные улики.

Инспектор Бовуар взглянул на старшего инспектора, который сидел, уперев локти в темную деревянную столешницу и переплетя свои большие пальцы. Глаза его смотрели вдумчиво и внимательно.

А что потом?

Но Бовуар знал ответ на этот вопрос. Когда они дойдут до конца, когда он, Лакост и другие сыщики упрутся в стену, в дело вступит старший инспектор Гамаш. Он ориентируется в неизвестности, потому что именно там и прячутся преступники. Может показаться, что они гуляют под тем же солнцем или дождем, по той же траве или бетону, даже говорят на том же языке. Но это обман. Старший инспектор был готов идти туда, куда могли проникнуть лишь немногие. И он никогда, ни разу не звал никого из своей команды последовать за ним – только помочь ему найти дорогу.

Оба они знали, что настанет день – и Бовуар примет от него эстафету. И оба они знали, что на той выжженной и пустынной земле, которую ищет Гамаш, обитают не только преступники. Арман Гамаш мог заходить туда, потому что был знаком с такими местами. Знал их, потому что видел и собственную выжженную землю. Он покидал нахоженные и удобные тропинки своих мыслей и души и видел то, что разлагается в темноте.

Когда-нибудь Жан Ги Бовуар посмотрит на собственных монстров и тогда научится распознавать чужих. И возможно, это и происходило сейчас, во время нынешнего расследования.

Гамаш надеялся на это.

Бовуар засунул фломастер с надетым колпачком себе в рот и пошевелил им, как красной сигарой, разглядывая лист, на котором пока не было ничего, кроме обещающего заголовка.

КОМУ ВЫГОДНО?

– Пожалуй, Дэвиду Мартину, – сказала агент Лакост. – Ему не нужно будет платить алименты.

Бовуар записал имя и обоснование. Еще он записал: «Устранение свидетеля».

– Что ты имеешь в виду? – спросил старший инспектор.

– Она давала показания на его процессе, но главным образом говорила, что ничего не знает о его делах. Что, если это не так? У меня такое чувство, что эти Морроу не очень умны, наоборот, они настолько глупы, что считают себя умными. Но они коварны. К тому же она выросла в доме, где постоянно говорили о бизнесе, она обожала отца, так что, вероятно, была и в курсе мужниных дел.

Бовуар замолчал, собираясь с мыслями. Он был уверен, что это перспективное направление. Его коллеги ждали. Раздался стук в дверь, и он пошел открыть ее.

Ланч.

– Привет, Элиот, – сказал Гамаш.

Стройный молодой официант подал ему приготовленный на углях сэндвич со стейком, жареными грибами и карамелизированным луком сверху.

– Bonjour, Patron.

Молодой человек слегка улыбнулся, потом подарил лучезарную улыбку агенту Лакост, которая не без удовольствия посмотрела на него. Он поставил перед ней салат с омарами. Бовуар получил свой гамбургер и картошку фри. Последние двадцать минут они вдыхали запах углей, разогревающихся в огромном мангале в саду, и хорошо узнаваемый запах розжига. У Бовуара слюнки текли. А кроме того, он обильно потел, отчего у него возникла мысль заказать холодного пивка. Чтобы предотвратить обезвоживание организма. Шеф решил, что это разумно. Лакост тоже не возражала. И вскоре перед ними появились высокие запотевшие стаканы.

Бовуар посмотрел через балконную дверь и увидел метрдотеля, который шел от мангала с блюдом стейков и креветок, предположительно для семейства Морроу.

– Так что ты говорил? – спросил старший инспектор.

Бовуар вместе с бургером отправился к листу бумаги на подставке:

– Что я говорил? Я говорил о муже. У вас нет такого ощущения, словно он все это время присутствовал здесь? Я вот о чем: ведь еще до убийства, по вашим словам, тут говорили про него, рассказывали вам и мадам Гамаш про мужа Джулии. Морроу словно не могли решить, то ли они любят, то ли ненавидят его.

– Ты прав, – сказал Гамаш. – Он был незваным гостем.

Бовуар никак на это не отреагировал, подозревая, что это может быть цитатой. И все же сказано было неплохо. Не тот, кого хотят видеть, не тот, кого ждут, не тот, к встрече с которым готовятся, не тот, кого высматривают в окошке. А значит, тот, кто имеет некую фору.

– На него столько всего завязано. – Бовуар обвел имя Мартина кружочком. Это не составило труда, потому что других имен в списке не было. – И приехала-то она сюда только из-за развода.

– А его приговор? – сказала Лакост. – Как там сформулировано?

Оба они посмотрели на Гамаша.