Каменный улей

После этого, он протянул свой ужасный инструмент к руке Вовика. Тот, забившись в истерике, с ужасом смотрел, как раскаленные щипцы тянутся к его указательному пальцу. Не дожидаясь, когда его руку пронзит дикая боль, Вовик страшно закричал. В воздухе явственно запахло горелым мясом, а из-под раскаленных щипцов вырвалось облачко белый дым. После чего глаза Вовика сами собой закатились, и он потерял сознание.

— Слабенький, какой оказался отравитель-то! — разочарованно проворчал палач и неодобрительно покачал головой.

— Ну чего ты встал, как вкопанный? — нетерпеливо воскликнул Цист, уже вошедший в раж. — Плесни на него водой, и продолжай!

Эльматель отложил свои ужасные щипцы в сторону и, выйдя из пыточной, вскоре вернулся с деревянной бадьей полной воды. Подойдя к Вовику, который до сих пор пребывал в полной отключке, он опрокинул содержимое ведра ему прямо на голову. Ледяная колодезная вода мигом привела Вовика в чувство.

Отплевываясь от обрушившегося на его бедную отбитую голову водопада, он в ужасе скосил глаза на свой, подвергнутой ужасной пытке раскаленными щипцами, палец. Сказать, что его вид напугал его — было все равно, что не сказать ничего. Указательный палец превратился в расплющенную кровоточащую лепешку. Взвыв от ужаса, Вовик задергался, но ремни надежно держали его прикованным к стулу.

В это время над ним вновь выросла рыжая громада палача.

— Ори, что есть мочи! — также одними губами проговорил он, для верности подмигнув ничего не понимающему Вовику.

Тот не заставил упрашивать себя дважды и принялся выть, так словно с него живьем снимали кожу. В какой-то момент, он неожиданно понял, что его изуродованный пыткой палец совершенно не чувствует боли. Может быть, в нем были повреждены нервные окончания? Но по шкодливой физиономии Эльмателя, Вовик понял, что никакого повреждения не было вовсе.

Не переставая дико визжать, Вовик лихорадочно соображал, что за спектакль творится здесь, в котором ему была отведена главная, и вдобавок ко всему трагическая роль.

— Щипцы остыли уже, — оглянулся на дознавателя палач. — Может его того — хлыстом, уважить?

— Так нагрей, если остыли! В чем проблема-то, уголь закончился? — недовольно пробурчал Цист.

— Нет, боюсь, мальчонка, не выдержит, — отрицательно покачал рыжей кудлатой головой Эльматель. — Уж больно строение у него субтильное, как бы, не помер, раньше времени.

— Да ты, же только что начал, с чего ему помирать-то? — искренне возмутился дознаватель.

— Точно говорю, помрет, как пить дать, помрет! — авторитетно заверил его палач. — А нам потом, ваша честь, придется отдуваться перед нашим добрым герцогом!

— Ну, делай, как знаешь! — обиженно поджал губы Цист.

Эльматель снял с гвоздя вбитого прямо в каменную стену толстый ременной хлыст. Разворачивая его змеиные кольца, он приблизился к Вовику и, как и прежде одними губами произнес:

— А теперь, парень, терпи!

Палач открыл дверь и кликнул стоящих там двух стражников.

Ткнув рукояткой кнута в сторону Вовика, он велел:

— Развяжите этого молодца и скоренько разложите мне его на лавке для порки.

К этому времени, Вовик успел проникнуться искренней симпатией к страхолюдному Эльмателю, который, по неизвестной причине, еще ни разу не причинил ему боли. Решив, что и тут не стоит ожидать каких либо ужасов, он доверчиво позволил солдатам уложить себя на лавку и привязать к ней за руки и за ноги.

Когда тяжелая плеть, со свистом вспоров воздух, свирепо ожгла спину Вовика, он понял, как сильно заблуждался. Его истошный вопль потряс стены пыточной. А добросердечный Эльматель, судя по всему, не собирался останавливаться на достигнутом, и продолжал наносить честные удары плетью один за другим. Где-то после десятого удара, Вовик совершенно охрип, а еще через пару ударов провалился в спасительную пучину беспамятства.

Пришел он в себя от того, что кто-то бесцеремонно тряс его за плечо. С большим трудом разлепив веки, Вовик с удивлением увидел склонившееся над ним встревоженное лицо Кранца. Он попытался отпрянуть от него в сторону, но тут же взвыл от острой боли в исхлестанной палачом спине.

Мельком оглядевшись, Вовик обнаружил, что, оказывается, лежит на соломе в каком-то полутемном сарае.

— Отвали предатель! — воскликнул он, окатив презрением старого лекаря. — Ты думаешь, я не знаю, что во время пыток ты пытался перевести все стрелки на меня? И если бы ты не сдал мое расположение, стражники нипочем бы не нашли меня, там в лесу!

— Ну, какой же я предатель? На это были веские причины! — возмущенно пожал плечами Кранц. — Как я, по-твоему, должен был отыскать тебя? Ты же без меня здесь пропадешь за понюшку табака!

— Ага, а здесь в каталажке, теперь со мной все будет в полном порядке! — возмутился Вовик. — Этот жирный урод спустил с моей спины всю шкуру.

— Этот, как ты его называешь, жирный урод — мой старый добрый приятель и собутыльник! — гневно прикрикнул на него Кранц. — И если бы Эльматель хотел причинить тебе боль, можешь не сомневаться, он оторвался бы на тебе по-полной. И вряд ли после этого, ты смог вести со мной непринужденные беседы!