Каменный улей

От паучьих глаз уже ничего не осталось, Вовик первым делом, постарался, выбить их. Ослепленный паук, оставил надежду освободить свои ужасные жвала, и принялся атаковать Вовика при помощи когтистых лап, намереваясь подмять его под себя. Вовик прекрасно понимал, что если паук окажется сверху он рано или поздно освободит свои жвала от замазки и непременно укусит его. А после того, как яд подействует он сожрет его.

Внезапно сабля, а вернее то, что от нее осталось, сломалась. Металл не выдержал многочисленных перегибаний. Теперь в руке у Вовика был короткий стержень длинной с ладонь. Недолго думая он вогнал его прямо в изуродованную морду чудовищного насекомого. Туда, где по его расчетам, у него должен был быть мозг. Если, конечно, у пауков вообще бывают мозги.

Черная мохнатая тварь вздрогнула, взбрыкнула всеми восемью лапами и замерла. Вовик не собирался проверять, на самом деле издох паук или только притворяется. Он вынул обломок сабли из головы насекомого и с его помощью отделил голову паука от мохнатого, внушающего ужас туловища.

Приготовив стеклянную склянку и воронку он, словно арбуз, взломал искореженную голову паука обломком клинка. Провозившись с непривычки около часа ему, наконец, удалось вырезать ядовитые железы, соединявшиеся протоками с хелицерами. Одев перчатки, он принялся выдавливать содержимое желез в стеклянный флакон. Воздух наполнился острым кислым запахом, от которого перехватывало дыхание.

Оставшиеся, после покупки сабли, пять бронзовых монет Вовик истратил на замазку, склянку для яда, перчатки и воронку. На матерчатую маску, которыми обычно пользуются охотники за пауками, денег не хватило.

Стараясь не дышать ядовитыми испарениями, Вовик поспешил закончить процедуру «доения» и отбросил в сторону опустевшие слизистые мешки. К его радости, собранного яда оказалось примерно с четверть стакана. А это означало, что семьдесят пять бронзовых жетонов были практически у него в кармане.

Но появившиеся в это время на поляне новые персонажи, по-видимому, думали несколько иначе. И у них были свои планы, на только что собранный Вовиком яд.

– 19 –

Кранц, доходчиво объяснив Вовику, как безопаснее добраться до Золотого города, сам направился в противоположную сторону. Его, по-прежнему, занимало то жуткое существо, которое с легкой руки Вовика, они стали именовать Мозгоклюем.

После того, как герцог Муравский, несмотря на многолетнюю верную службу Кранца, отправил его на костер, он был полностью свободен, от каких бы то ни было обязательств перед своим сюзереном. Более того, теперь он не был связан никакими временными ограничениями и мог спокойно, без дерготни и нервотрепки, заниматься поисками Мозгоклюя.

То, что эти поиски продолжать необходимо, старый лекарь не сомневался ни на минуту. Жуткая тварь, появляющаяся и исчезающая, словно по мановению волшебной палочки, не на шутку тревожила его. После каждого появления, Мозгоклюй исправно оставлял за собой горы мертвецов. Если чудовище не удастся остановить в самое ближайшее время, то он безнаказанно изведет весь местный люд, поголовье которого и так изрядно сократилось в результате войны между Муравским и Бульдожским герцогствами.

Для начала, Кранц рассчитывал посетить муравский Серый город, находящийся на самой границе между воюющими государствами. Там жил один его старый знакомец державший аптеку. Когда-то в годы юности они вместе обучались лекарскому ремеслу в Рейденском университете.

Кранц, в одночасье оставшийся без средств к существованию, хотел попросить старого товарища ссудить его деньгами, на время пока он не поправит свое финансовое положение. Относительно Вовика лекарь был более-менее спокоен. Деньги, что он ему дал, должны были позволить парню продержаться вплоть до его приезда в Золотой город.

Выбравшись из мест, где велись активные военные действия, Кранц, прежде всего, сменил тряпье прокаженного на платье ремесленника средней руки. Теперь он получил возможность беспрепятственно общаться со случайными попутчиками и собирать сплетни и слухи касающиеся Мозгоклюя. А слухов этих, среди простого народа, ходило немало.

Кранц прекрасно понимал, что половина из них — это досужие домыслы фантазеров и врунов всех мастей. Горя желанием продемонстрировать собственную осведомленность, многочисленные болтуны безбожно врали налево и направо лишь бы привлечь к себе внимание и оказаться в центре внимания восхищенных слушателей. Но даже в этих внушительных кучах словесных испражнений, Кранц умудрялся выискивать малые крохи полуправды.

— Эта зверюга приходит безлунными, пасмурными ночами, именно такими, как сегодня! — вещал лысый человек с неаккуратной жиденькой бородкой, щуря шкодливые глазки на костер, разведенный подле дороги. — Пару дней назад, он разорвал в клочья целую фермерскую семью, в полудне пути от этого самого места! Даже лошадей сожрал, одни мослы изжеванные остались.

— Да, что ты такое говоришь? — возмущено воскликнула толстая крестьянка, в грубом шерстяном платке, всплеснув толстыми руками. — Кто же, на ночь глядя, людям, рассказывает такие страсти?