Каменный улей

Во взглядах горожан, обращенных на процессию невольников, Вовик не увидел ни капли сочувствия. Лишь одна досада на то, что их побеспокоили и пренебрежение, граничащее с откровенным презрением. Это больно кольнуло его самолюбие. Никогда еще он не был в шкуре отверженного всеми презираемого парии. Которого, вдобавок ко всему, в ближайшее время должны были продать за бесценок.

Одежда горожан, по большей части, была серо-коричневых невыразительных тонов. Лишь иногда в унылой толпе ярким пятном мелькало цветное платье, какой-нибудь богатой дамы или кавалера. Они, как правило, двигались по улицам в сопровождении дюжих сопровождающих, из-за широких поясов которых торчали многочисленные рукоятки разнообразного холодного оружия.

Высокие дома, сложенные из замшелого камня, поднимались высоко вверх. Казалось, что их черепичные крыши смыкаются наверху, так мало света попадало сюда на мостовую. Узкие арочные окна, застекленные разноцветными стеклами, вставленными в свинцовые переплеты, тускло блестели в лучах бледного солнца.

Откуда-то спереди послышался многоголосый гомон. По мере продвижения вперед звук возбужденных человеческих голосов становился все громче, а толпа народа все плотнее. Одноглазому становилось все сложнее прокладывать дорогу себе и следующим за ним невольникам. Он уже пару раз пускал в ход свою палку принимаясь охаживать ею по плечам и головам особо неуступчивых и непонятливых горожан. В ответ слышались возмущенные крики и, судя по возникавшим время от времени потасовкам многие не хотели оставаться в долгу. По всей видимости, такая манера общения была здесь общепринятой нормой. Правым в конфликте оказывался тот, кто был сильнее или чья палка была больше.

В какой-то момент толпа стала настолько плотной и начала наседать на невольников с такой силой, что Вовик не на шутку испугался за целостность своих ребер. Но как вскоре выяснилось, беспокоиться нужно было не ему.

Обернувшись, чтобы крикнуть толстяку, что еще немного и их просто раздавят, он встретился с ним глазами. Что-то во взгляде конвоира насторожило Вовика. Сквозил в нем какой-то легкий неадекват. А после того, как выпученные глаза толстяка неожиданно закатились и он, сверкнув белоснежными белками, тяжело сполз на землю, сердце Вовика болезненно екнуло.

Повернувшись вперед он поискал взглядом одноглазого, который должен был быть впереди колонны невольников. Но к своему удивлению не увидел его там. На том самом месте, где тот совсем недавно возвышался, склонилась пара людей самой невыразительной внешности. Несмотря на то, что лица их хранили непроницаемое выражение, их руки безостановочно сновали верх вниз, нанося короткие удары. Когда же они через мгновение распрямились, Вовик мог бы поклясться, что видел, как в руках у них блеснули лезвия ножей перепачканных в чем-то темном. Встретившись с ним взглядом, один из незнакомцев подмигнул ему и чуть заметно усмехнулся. К этому моменту в руках у него уже ничего не было.

Внезапно Вовик, ощутил, как к его запястьям прикоснулось, что-то холодное, затем его с силой неудержимо потянуло вниз и в сторону. Какой-то незнакомый парень, приобняв его за плечи, стремительно продирался сквозь толпу, технично прокладывая дорогу им обоим. Еще через мгновение Вовик внезапно понял, что руки у него больше не связаны.

– 3 –

Вовик, влекомый незнакомцем, яростно продирался сквозь толпу горожан. Несмотря на то, что руки у него теперь не были стянуты веревкой, он не знал радоваться ему или горевать? Не было никакой гарантии, что из огня он не попадет прямо в полымя. Хотя по здравому размышлению, что могло быть хуже, чем оказаться рабом, которого хозяин волен продать, словно бессловесную скотину? Так что хуже быть уже не могло. Если только его не разберут на органы. Но Вовик тут же отогнал эту мысль, как безосновательную. Действительно, уровень средневековой медицины вряд ли позволял проводить пересадку донорских органов.

Между тем, незнакомец, свернув в очередной узкий и основательно загаженный переулок, затащил Вовика в какой-то тупик и остановился перед покосившейся деревянной дверью окованной полосами железа. Взявшись за массивное дверное кольцо, он постучал условным стуком. Вскоре дверь с зубовным скрежетом отворилась, и в темноте блеснули чьи-то глаза, настороженно ощупавшие Вовика с головы до ног.

— Что-то ты припозднился, Хлыщ? — недовольно пробормотал человек неопределенного возраста, спину которого венчал большой кривой горб.

Еще раз, придирчиво оглядев Вовика, он неодобрительно покачал головой и пропустил его и провожатого вовнутрь.

— На всякий случай поплутал, чтобы не привести за собой хвост, — пожал плечами Хлыщ. — Ты не хуже моего знаешь, что на рынке шпиков, как блох на дворняге. Что, остальные уже вернулись?

— Проходи, все уже в сборе и покупатели тоже здесь, — обронил горбун, освещая в кромешной темноте дорогу тусклым огоньком свечного огарка.

— Погодите, какие еще покупатели? — возмущенно воскликнул Вовик, до которого начал медленно доходить смысл происходящего.