Каменный улей

— Нет, нельзя! Имя должно быть говорящим, то есть указывать на твой род занятий, — решительно отмел его необоснованные претензии Кошель, не уловив иронии. — Кроме того, по своему звучанию, Клозет — это благородное имя! Если я буду называть тебя так, шпики сразу же донесут герцогу, что я в насмешку над благородными именую невольника золотаря этим гордым именем. А я не хочу угодить в крысиную яму! Поэтому ты будешь именоваться Черпак, либо Скребок или Совок!

— Ну, в таком случае зовите меня просто Лотарь, — предложил Вовик.

— Это еще почему? — недовольно спросил Кошель.

— А это сокращенно от золотарь, — охотно пояснил Вовик.

Кошель посмаковал непривычное для него слово, потом, так и не найдя подвоха кивнул:

— Ну что же Лотарь, так Лотарь, будь, по-твоему!

В это время к ним подошел старый грязный работник с таким же, как у Вовика железным ошейником.

— Хозяин, нам больше некуда ставить бочки с нашим вонючим золотом, — пожаловался он. — Уже весь двор завален ими в несколько рядов. Еще пару дней и мы просто захлебнемся в нем!

— Тебе не хуже моего известно, что у меня нет свободных рук! — заорал, выведенный из себя, Кошель.

Чувствовалось, что работяга наступил на любимую мозоль хозяина.

— Я мог бы послать старого Кукиша в качестве возницы, но ему нужен помощник, который помог бы разгрузить повозку! А где я его возьму? — продолжал бушевать Кошель.

— Хозяин, если я могу вам чем-нибудь помочь, то с радостью выполню любое ваше поручение! — состроив верноподданническую физиономию, воскликнул Вовик.

Кошель подозрительно покосился на него, но бравый вид подчиненного, граничащий с откровенным слабоумием, успокоил его.

— Вообще-то, у нас так не принято, — задумчиво сказал он, все еще пребывая в некотором сомнении и теребя безволосые дряблые щеки. — Я имею в виду, отправлять молодых необученных невольников с грузом на хутора. Для этого они должны хотя бы несколько лет постигать азы нашего ремесла. Знать, как улавливать черпаками самые грубые фракции отходов, как цедить сквозь проволочные сетки продукты прошедшие первичную, вторичную и тройную очистку. А ты ведь даже не в состоянии отличить по цвету и вкусу суточные фекалии от, скажем, недельных!

— Хозяин, мне очень стыдно, что я не знаю всего этого, но, клянусь, когда я вернусь с хуторов, я буду очень стараться! — немного помявшись, Вовик добавил, — Признаться честно, я с самого детства мечтал стать золотарем! И вот теперь моя мечта осуществилась! Спасибо вам за это!

Вовик замолчал, гадая, не перегнул ли он палку?

Глаза Кошеля увлажнились и, смахнув, вдруг, набежавшую скупую слезу, он сказал:

— Лотарь, я верю, что из тебя вырастет настоящий мастер своего дела! Иди во двор и помоги погрузить бочки на повозку! Завтра ты с Кукишем отправляешься на хутора!

– 4 –

— Места у нас здесь спокойные, не то, что вокруг других городов, — развивал свою идею старый Кукиш, правя повозкой запряженной парой крепких низкорослых лошадок, больше похожих на пони. — Вот, например, возле Красного города нельзя шагу ступить, чтобы не вляпаться в какую-нибудь жуткую пакость.

Сидевший рядом с ним на облучке Вовик жадно впитывал информацию, которой щедро делился старик. Чувствовалось, что тот хронически страдает от недостатка слушателей. В лице Вовика Кукиш обрел благодарную аудиторию и свободные уши на которые сразу же присел, с того самого момента, едва они выехали из ворот Зеленого города.

Заполненные отходами бочки, несмотря на то, что были плотно забиты деревянными крышками, немилосердно воняли. Редкие прохожие, попадавшиеся им по дороге, уже издали начинали зажимать носы и воротиться в сторону от проезжавшей мимо них повозки золотарей. Вслед им неслись злые насмешки и площадная ругань.

Но Кукиш относился к этому со спокойствием умудренного жизнью философа, он лишь добродушно ворчал себе под нос:

— Можно подумать, что все они гадят одними духами, да пирожными!

Вовик вытянул из старика кучу самой разнообразной информации. В частности он узнал, что государств, как таковых в Вольных Землях не существует, равно, как и единовластия. Зато существует множество городов, которыми правят многочисленные феодалы — герцоги, бароны и прочая самозваная знать. Земли между городами не принадлежат никому, но не претендует на них только ленивый. Поэтому между городами, на этой почве, постоянно вспыхивают междоусобные распри и локальные конфликты. Временами в эту борьбу включается множество городов, и тогда война приобретает характер межнационального бедствия.

В мирное время города ведут между собой оживленную торговлю. Что, впрочем, не мешает им время от времени устраивать налеты на караваны с товарами, принадлежащими дружественным городам. Во время таких рейдов, как правило, для сохранения инкогнито поголовно уничтожаются все находящиеся в караване люди, а также любые случайные свидетели. Делается это для того, чтобы впоследствии не быть обвиненным в разбое. За который полагается, ни много ни мало, а мучительная смертная казнь.