Каменный улей

— Итак, подведем итог! — сказал Нурс, устало потирая свой высокий аристократический лоб, обрамленный золотыми кудрями. — На текущий момент, нам хронически не хватает фактов. Такое положение вещей недопустимо и его нужно срочно изменить! Поэтому, вас, кузен, я попрошу продолжить допрос старшего тюремщика. Необходимо выяснить, все, что ему известно. Ты, Кранц, отправляешься в камеру, к повешенному каторжнику, и там, на месте, с помощью своей науки, пытаешься выяснить, что же там произошло? Да, кузен, еще нужно будет превратить нашего парня и девчонку в прислугу.

Вовик с Циссой изумленно переглянулись.

Заметив их недоумение, Нурс усмехнулся:

— Для вас тоже будет задание! Ты, Лотар, пообщаешься с мужской частью прислуги и послушаешь, что они говорят о сегодняшнем визите Магистра Ордена. Девушка, как там тебя, никак не запомню твоего имени?

— Цисса, ваша светлость, — скромно потупив глаза, Цисса сделала реверанс.

— На тебе, Цисса, вся женская часть прислуги. Меня интересуют все женские сплетни, включая то — кто с кем и сколько раз спал и вся прочая любовная дребедень! — пристально посмотрел на нее Нурс. — Я знаю, что ты из Гильдии Убийц, а вы и таракана не прихлопните без аванса. Если для тебя это имеет большое значение — можешь считать, что я тебя нанял! Служи мне честно, детка, и ты не останешься внакладе.

— Слушаюсь, Ваша Светлость, — Цисса грациозно присела и поклонилась.

— Все присутствующие приглашены на обед, который состоится в малом зале дворца в три часа пополудни, — объявил, поднимаясь со своего места, герцог Нурс. — В ходе обеда я выслушаю ваши доклады, о том, что вам удалось узнать.

В условленное время все собрались за столом в малом зале. В связи с тем, что герцогство было на грани войны, еда и напитки были представлены весьма скромно. Впрочем, на Вовика и Циссу, не привыкшим к подобного рода застольям, сервировка стола и множество изысканных яств произвели неизгладимое впечатление.

Чего стоил, например, один только паштет из соловьиных языков. Нет, Вовик даже не притронулся к этому блюду. Воображение тут же услужливо нарисовало ему, то огромное количество крошечных пичуг, которые были безжалостно умерщвлены, только лишь для того, чтобы доставить гастрономическое удовольствие герцогу и его гостям. В отличие от него, Цисса, чье сознание не было отягощено таким понятием, как сентиментальность, без особых церемоний и должного почтения к бедным соловьям, уплетала паштет за обе щеки.

Отпустив многочисленную челядь, прислуживающую за столом, Нурс отер рот накрахмаленной салфеткой, и небрежно отбросив ее в сторону, пристально оглядел сидящих за столом:

— Итак, что вам удалось выяснить?

В соответствии с дворцовой субординацией, первым начал докладывать барон Кавеньяк.

— Брат мой, без ложной скромности, должен сказать, что мои первоначальные предположения, о причастности к повешению каторжника Эвжена старшего тюремщика, блестяще подтвердились!

— Браво, кузен! — герцог Нурс негромко захлопал в ладоши. — Продолжайте, я весь внимание!

— Негодяй полностью признал свою вину. Но, каюсь, произошла одна досадная оплошность, в результате которой тюремщик избежал заслуженной кары, — барон сделал скорбное лицо и расстроено взмахнул руками. — Кузен, вы даже не можете себе представить, как я был расстроен, когда заговорщик внезапно покинул меня.

— Не говорите ерунды, Кавеньяк! — недоверчиво воскликнул герцог Нурс. — Я никогда не поверю, что тюремщику удалось сбежать от вас!

— Однако, это именно так! Мерзавец сбежал от меня в самый неподходящий момент, когда уже готов был назвать имена своих сообщников, — искренне заверил его барон. — Вследствие того, что организм тюремщика был изрядно изношен, чревоугодием и неумеренным потреблением вина, он не перенес пыток и в одночасье умер.

— Видимо не выдержало сердце, — глубокомысленно изрек Кранц.

— Видимо, — Кавеньяк, благодарно кивнул лекарю. — Впрочем, теперь, гибель тюремщика, не имеет особого значения, ибо, нам известно, что именно он и был шпионом Ордена.

— С вашего позволения, — Кранц выжидающе посмотрел на Нурса и после того, как тот нетерпеливо кивнул, продолжил, — Я бы хотел, дополнить рассказ барона, кое— какими несущественными деталями. Так, вот, под ногтями обеих рук каторжника я обнаружил кусочки человеческой кожи, по всей видимости, содранной им с убийцы. А это значит, что он горячо сопротивлялся. Кроме того, руки убийцы сейчас сильно напоминают спинки пары бурундуков — на каждой из них, осталось по четыре продольные и довольно глубокие царапины от ногтей Эвжена. В связи с этим, господин барон, позвольте спросить — кожа на руках тюремщика цела?

— Конечно же, нет! — рассмеялся Кавеньяк. — Как я уж упоминал, к нему были применены весьма жестокие меры. Скажу более, кожа практически отсутствует. А по тому малому, что еще осталось от нее, невозможно с уверенностью сказать — было это сделано ногтями убийцы или инструментами палача?

Кранц расстроенный этим сообщением и досадуя на безмозглого костолома, уничтожившего улику, нетерпеливо покусывал ус.