Каменный улей

Барон Кавеньяк, какое-то время молчал, просчитывая все плюсы и минусы, которые воспоследуют вслед за его откровениями.

Видимо, все же страх перед всемогущим Орденом победил, потому что он злобно буркнул:

— Нет, это не моих рук дело, дорогой кузен! Я понимаю, что в создавшейся ситуации — я самая удобная фигура для того, чтобы повесить на меня все ваши неудачи и промахи, поэтому, с моей стороны, было бы глупо пытаться заверять вас в своей искренней преданности.

— Ты, спятил, братец? — возмущенно воскликнул Нурс, щедро оделив кузена парой полновесных затрещин. — Кто только что собирался напоить меня отравленным вином? А кто набросился на меня с ножом? Может быть Кранц, Лотар или Цисса? Нет — на это способны только мои милые родственники! Как так получается, что, вроде бы, совсем чужие люди оказываются мне ближе и роднее, нежели сын моей любимой родной тетки?

Кавеньяк брезгливо поморщился:

— Нурс, ты же сам прекрасно понимаешь, что этот вопрос чисто риторический! Все определяется ценой, за которую каждый из нас соглашается продать свою честь и достоинство! У кого-то она больше, у кого меньше. Как правило, занудные моралисты, считают свои добродетели поистине не имеющими цены, поэтому они обходятся значительно дороже остальных. И ты, и твои новые друзья, относитесь именно к этой самой категории!

— В застенок его! — велел Нурс, наконец-то, появившимся стражникам.

— Ты не посмеешь пытать родственника! — запальчиво воскликнул барон Кавеньяк, сверкнув, красными от перца, глазами в его сторону.

— Хотел бы я посмотреть на того, кто помешает мне это сделать! — расхохотался герцог Нурс. — Сегодня же, повелю герольдам с прискорбием раззвонить по всему герцогству о том, что мой разлюбезный кузен — барон Кавеньяк, сошел с ума и содержится под стражей.

Кранц, по настоянию герцога Нурса, принимал самое активное участие в обыске покоев барона Кавеньяка и второго кузена герцога — барона Самеди. Последний, прослышав об аресте брата, к этому времени уже успел покинуть Золотой город и скрыться. Впрочем, не было ни малейшего сомнения, что весьма скоро он объявится в стане какого-нибудь злейшего врага Нурса и примется интриговать против него.

Успевший скрыться барон Самеди, как вскоре выяснилось, питал большую склонность к собиранию книг. Среди которых попадались весьма любопытные экземпляры. И сейчас Кранц держал в руках редчайший рукописный экземпляр «Большого Пророчество» Трипода Александрийского, датированного 24 веком нашей эры.

— Страшненькая какая-то обложка у этой книжки, — неодобрительно заметил Вовик, которого Кранц, также как и Циссу, теперь неотлучно держал при себе.

— Это потому, что она сделана из человеческой кожи, видишь, тут даже сохранился пупок! — охотно пояснил Кранц.

— Вот гадость-то! — возмущенно воскликнула Цисса. — Представляю, какие мерзости в ней описаны!

— Твои подозрения не так уж далеки от истины! — усмехнулся Кранц. — Пожалуй, я зачитаю несколько выдержек из этой работы Трипода. Тебе и Лотару будет полезно послушать. Итак. «…Человеческая цивилизация быстро клонилась к своему упадку, стремительно распадаясь на все более мелкие государства, независимые города и поселения. Затем, в довершение ко всему, на многострадальной планете наступил страшный голод… У людей были отняты их права; и не было среди них главного в течение многих столетий, впредь до иных времен. Весь мир была в руках вельмож и правителей городов; сосед убивал соседа, большого и малого…Пользуясь полной беспомощностью людей и взаимной борьбой мелких правителей, раздирающих мир на части, один из нелюдей, явившихся к тому времени во множестве из иных миров, присвоил себе неограниченную власть. Он начал править, как всякий деспот, волею судьбы, внезапно ставший во главе иноверцев — беспощадно, кроваво и жестоко…Пришелец заставил весь мир платить себе дань; он соединился с другими нелюдями и расхищал достояние человечества…».

— Жуть! — нарушил затянувшееся молчание Вовик. — Если эта книженция называется Пророчеством, значит, то, что мы только что слышали, должно произойти в будущем?

— Ты, знаешь, мне кажется, что это уже отчасти происходит, — задумчиво проговорил Кранц, медленно закрывая книгу.

— То есть, пророчество начало сбываться? — спросила Цисса.

— Сдается, мне, что это именно так, — мрачно кивнул Кранц.

— А вся эта нечисть — это надо думать, Орден Чистоты? — язвительно поинтересовался Вовик.

— Нет, — не согласился Кранц. — Эти негодяи лишь готовят плацдарм для нечисти, которую готовятся впустить в Вольные Земли. И Мозгоклюй, и Эксикатор — это всего лишь первые ласточки.

— Учитель, посмотрите, что я нашла! — Цисса держала в руках древний, рассыпающийся от ветхости, обугленный по краям фрагмент свитка.

Кранц, почувствовал, как у него закружилась голова от избытка нахлынувших чувств. Он был вынужден прислониться к книжному шкафу. Ровные строки вычурных иероглифов, которыми был испещрен весь свиток, принадлежали давно вымершей полумифической расе Великих Кроков.