Каменный век, авторский сборник

Как смотрело на это большое научное начальство? С большим пониманием. Обеспечило полную академическую свободу, никогда не отнимало финансовой титьки. Сотни тем задохнулись из-за авторитетных «мнений», тысячи рук отсохли в ожидании субсидий и грантов, а игроки занимались своим, не чувствуя ни в чем недостатка. Словно Федеральный Научный Совет стал сонным царством, а директор ЦИКИ спящей царевной. И перетряска в ОРИС произошла не от страха, а потому что подросло новое поколение царевичей, и среди них — владелец самого мощного интеллектуального вектора Витя Люденс. Старый же царь Мережко прыг в котел и там сварился. А может и нет — обновился, стал опять-таки царевичем. Только очень странным. Ну, зачем ему бежать на Буян как очумелому?

Э, кстати, Прозоров, почему за тебя походатайствовал сам Люденс? При встрече даже сказал: «Отличные у вас бойцы, Рубакин. В кого пошли, интересно?» Уж не ведешь ли ты двойную игру? Если да, то лучше бы тебе не возвращаться с игрового поля.

Рапорт № 12 от 03/09/2028

Зам. нач. СБ майор-инженеру Макдоналдсу Рубакину от сержант-техника Сав. П. Прозорова

Дорогой коллега. Немного поплутали мы по царству Афона — хитро оно устроено, где город, где деревня непонятно — да, наконец, попали во дворец. А там уж Василий-царевич вовсю выведывает про путь-дорожку на остров Буян. Требует информацию от царя в обмен на Василису, удалось ему где-то беглую бабу перехватить и привезти в мешке. Мережко ссылается на первоначальные договоренности, королек жмотится, отказывается от своих обещаний, хамить начинает. Слыхом мы такого не слыхивали, чтобы дряхлый царь от невесты-молодухи отказывался. (Ведь она же — матрица, на которой любой дряхлый расползающийся киберобъект может модифицироваться в современный и крепкий). И смотрит Афон как-то вскользь, будто затравленный или напуганный. Придумал на ходу, что в секретном приложении к договору с Мережко был пункт о доставании для него пера жар-птицы. Вымогатель! Тут даже царевна не выдержала:

— Ты что, им в зубах ковыряться будешь или грамотно писать? Пользы никакой себе не извлечешь. Это я тебе говорю, Василиса.

Но царь запричитал, что последствия непредсказуемы. Он-де какому-то страшному колдуну обещал никого на Буян не пущать и даже искателей пути-дороги из пушки расстреливать. Иначе, ему самому вектор разложат по базису. В ответ на недостойные речи неожиданно входит в тронную залу Тристан под видом отрока и подносит царю жар-птичье перо от имени Василий-царевича. Это мой напарник посамовольничал, я ему на такое ни словом, ни жестом намекать не собирался. Но что с него взять? Он же персонаж, а не юридическое лицо. Смягчился царь, залюбовался пером, говорит, былины оно мне будет сочинять про Афона Красное Солнышко, и смерть мне теперь не страшна, потому что сохранюсь в истории. Тут же и перо в его руке вдохновилось, заскрипело. Но нашел царь время, чтобы сказать дьякам:

— Выдать Василий-царевичу подорожную, лодку-самодувку, сапоги-скороходы, колобка в провожатые и… — после минутного раздумия голос царя стал совсем благостным, — указ на владение островом. Раз сам туда попасть не могу, пусть добрый молодец за все и отвечает.

— Бывайте здоровы, — скоренько распрощался царевич с царем.

— Авось, еще свидимся, Свет-Иванушка, — многозначительно оборонила Василиса в спину выходящему Мережко.

А во дворе я его встретил, вынырнул из-под крыльца и руку заломал, не успел он даже к своему мечу-кладенцу потянутся. Затем открыто и без обиняков объявил меру пресечения:

— Все, приплыли, Василий Леонидович. Скидай сапоги-скороходы, вынимай из кармана самодувку, по-быстрому съедай колобок и пошли назад, дорогой коллега.

Он как услышал наше казенное «дорогой коллега», так сразу затрясся, будто дух нечистый. Слезы льются, сапоги стягивает, как перед казнью, и причитает:

— Ах, горе горькое, кому счастье, а кому лишь злосчастье. Ой, жизнь моя кручинная, скоро теперь кончится.

Я даже как-то поежился, вроде неподдельное сетование у него. Или причина такая веская, или настолько в персонаж вжился.

— Чего ты хоть на том острове забыл?

— Нет там ни молодости, ни старости, ни доброго, ни злого, ни прекрасного, ни страхолюдного…

Заладил как шарманка, хотя вся эта бессмыслица мне вполне известна. Ради эдакой лабуды я бы и пальцем не шевельнул. А он, считай, горы своротил, чтобы к ней прорваться. Чувствую, что-то он не договаривает. Но что с ним делать? Пытать, вздернуть на дыбу? Несолидно. Тащить обратно в нашу реальность? Откровенный садизм. А может меня специально натравили на Мережко, втянули в охоту на него? Азарт мне разожгли, будто ничего мне в жизни не надо, кроме как за беглыми царевичами гоняться. И даже помехи подстраивали для создания правдоподобия.

— Отставить, — говорю, — переобуваться не надо. Иди своей дорогой.