Камер-фрейлина императрицы. Нелидова

   — Почему же? У женщин она уместна. И даже трогательна. К тому же вы никогда не торопитесь выносить своего суждения.

   — Имею ли я на него право рядом с вами, ваше высочество! Вы подлинный знаток и ценитель, я же...

   — Великая княгиня думает иначе. Не успев рассмотреть картину, она уже пускается в пространные рассуждения, и я уверен, что если бы в это время холст был унесён, она не заметила этого.

   — У каждого свой склад характера, ваше высочество. И притом, возможно ли сравнение простой фрейлины с великой княжной, с той, кому вскоре предстоит носить корону!

   — Вы так часто говорите об этом будущем, Катишь. Но в данном случае я готов прибавить — к сожалению.

   — Я не понимаю вас, ваше высочество, — ни подобного оборота, ни горечи, которая чудится мне в вашем голосе.

   — Она существует на самом деле, Катишь. Именно так мой отец говорил в отношении нынешней императрицы. Вы же знаете, он твёрдо решил вопрос о разводе и...

   — Но этого не случилось, ваше высочество.

   — Да, мечта отца ушла из жизни вместе с ним. Я не рассказывал вам, что, лишившись престола и оказавшись в заключении, он просил — вы вдумайтесь только в эти слова: ОН ПРОСИЛ! — нынешнюю императрицу оставить с ним в заключении его книги, его любимого слугу — арапа Нарциса, но главное — разрешить пребывание с ним любимой женщины. Он не побоялся сказать: единственно любимой — Елизаветы Романовны Воронцовой, сестры этой мерзкой княгини Дашковой. Ему было отказано решительно во всём, хотя сама Воронцова тоже не побоялась высказать желание остаться с опальным императором. Какая сила духа, казалось бы, легкомысленной женщины!

   — Прежде всего женщины, ваше высочество! И это так естественно, когда речь идёт о чувствах.

   — Воронцова ни на что в смысле земных благ уже не могла рассчитывать. Я часто ставлю её рядом с вами. Моему семейству не везло в отношении престола, зато их любили, надо думать, по-настоящему. Мне так хочется платить вам за вашу преданность глубиной моего ответного чувства.

   — Как вы щедры, ваше высочество!

   — Нет, Катишь, я в неоплатном долгу перед вами. И ещё ко мне постоянно возвращается мысль, что отец так до конца и не понял всей опасности, исходящей от моей матери, — с каким трудом мне даются эти слова! А ведь он знал её чуть не с младенческих лет!

   — Я помню разговор о их мимолётной встрече в детском возрасте.

   — ...когда она сумела произвести на него вполне благоприятное впечатление. Кстати, я никогда не говорил вам, что мне довелось увидеть портрет принцессы Ангальт-Цербстской в возрасте то ли десяти, то ли одиннадцати лет?

   — А такой существует?

   — Существует. Это произведение художницы очень средней руки. Кажется, какой-то Лишевской.

   — Художницы? Женщины?

   — Вообразите. Но главное — девочка на портрете. Худенькая. Почти беззащитная. На редкость некрасивая. Остаётся думать, что свою внешность я унаследовал именно от неё. Впрочем, какое это имеет значение. Не знаю, была ли хороша собой Елизавета Романовна, не отступавшая ни на шаг от родителя, сопровождавшая его на всех смотрах и даже разводах караула. Но все говорят, что в ней было столько жизни, непритворной весёлости и привязанности к государю. Она попросту не видела никаких его дурных, с точки зрения нынешней императрицы, привычек или странностей.

   — Покойный император — ваш отец, ваше высочество, и мне легко себе это представить!

   — Благодарю вас, Катишь. Ваши чувства — единственный жаркий уголёк в остывшем очаге этого дома. Но мы опять перешли на грустную материю, между тем я шёл сюда с намерением сообщить вам невероятную новость. Катишь, императрица решила отправить нас в длительное путешествие по странам Европы. Вы можете себе нечто подобное представить? По нескольким странам! Со всей свитой! И с немалой суммой денег на текущие расходы.

   — Боже! Но это же истинное чудо! Вот только...

   — Я, кажется, угадываю вашу мысль: почему? Этот вопрос первым пришёл мне в голову: почему? Она ничего не делает без расчёта и не испытывает никаких добрых чувств ко мне. Почему ей выгодно, чтобы мы отправились в подобный вояж? Распространившиеся в Европе слухи о небрежении, которое императрица выказывает законному наследнику, приуготовляясь к замене его внуком?

   — О, я позволю себе не согласиться с вами, ваше высочество. Если бы речь шла о замене наследника, ваше знакомство с монархами европейских стран стало бы невыгодным. К тому же если принять во внимание то благоприятное впечатление, которое вы произведёте на них, а в этом не приходится сомневаться.

   — Пожалуй. Но тогда что?

   — Может быть, ваша поездка послужит доказательством полного благополучия и в императорском семействе, да и во всей России?

   — Или освободит руки императрицы для решения каких-то внутренних дел. Вы же знаете, в воздухе снова повис розыгрыш фаворитов.

   — И, следовательно, стоящих за ними партий. Ваше высочество, вы во всём наведёте со временем порядок, а пока — мы едем!

* * *

21 января 1782.