Читаем Камер-фрейлина императрицы. Нелидова полностью

   — Не стану скрывать, далеко не розовыми. Хотя отсутствие логического мышления мешает великой княгине выстраивать чёткие и обоснованные обвинения. Всё это шелуха, которую трудно принять всерьёз.

   — Ваше высочество, но что же дальше? Немыслимо изо дня в день оставаться посмешищем всех, кто тебя окружает. Невозможно!

   — Катишь, дорогая моя! Вы сами говорили о желании жертвовать собой ради... ради моего чувства к вам. И вы с самого начала знали всю немыслимость положения, в котором мы можем — нет — должны оказаться. Вы помните моё отчаяние!

   — Я не отказываюсь от своих слов, но позиция великой княгини: кто бы мог подумать, что всё будет сведено на уровень каждодневных жалоб и сплетен!

   — Никто. Но так случилось. Давайте не будем тратить на неё своего времени. Я попробую применить свои меры снова, а пока — пока мы вдвоём, под опекой нашего доброго ангела — Селестин. И вы знаете, о чём я хотел просить вас? Помните, сколько раз вы повторяли о необходимости создания моей партии при дворе.

   — Но ведь это так необходимо, ваше высочество. Одиночество в здешних обстоятельствах может только погубить вас.

   — Что, если мы начнём устраивать как можно больше приёмов?

   — Это небезопасно и сомнительно.

   — Что значит сомнительно? Что вы имеете в виду?

   — Мало кто рискнёт пользоваться вашими приглашениями из опасения перед императрицей. Каждый будет бояться доносов и соглядатаев из их же собственного числа. В приёмах нет ничего исключительного, что оправдывало бы гостей.

   — У вас иное предложение?

   — Пожалуй, ваше высочество. Если только оно вас устроит.

   — Я чувствую, вы сомневаетесь в моей верности.

   — Скорее терпимости, мой принц.

   — Только не «принц», Катишь! Вы знаете, как жонглирует этим словом на своём немецком языке великая княгиня.

   — Ради бога, мой государь. Моё предложение при желании может нас с вами вернуть в былые годы. Что, если мы предложим обществу спектакли? Да-да, спектакли, которые при всех дворах ценятся куда выше, чем выступления профессиональных актёров.

   — И вы думаете, у нас хватит исполнителей? Ни я, ни великая княгиня для этой цели не годимся.

   — Это и невозможно для царственной особы, мой государь. Достаточно, если великая княгиня поделится на время представления своими драгоценностями с исполнителями ролей. Это придаст спектаклям необходимый блеск. Вспомните, как великолепно такие представления смотрелись в Вене или в Берлине. Разве я не права?

   — Вы совершенно правы. Тем более я получу возможность снова любоваться вами на сцене, а это редкое наслаждение.

   — О, благодарю вас, ваше высочество. Что же касается исполнителей, их можно приглашать и из Петербурга. Тут императрица вряд ли заподозрит злой умысел. Мне кажется, напротив, она решит, что в новом дворце вами овладела страсть забавляться и весело проводить время. Почему бы нам не поддержать государыню в этом убеждении?

   — Иными словами, вы хотите, чтобы я выглядел заинтересованным хозяином любительской антрепризы.

   — ...Которую вы устраиваете ради своей... фаворитки.

   — И императрица попадётся на такой крючок? Не слишком ли просто?

   — Именно на такой и именно потому, что так просто, ваше высочество. Это единственный язык, полностью доступный императрице. Вспомните историю Бодуэновской коллекции — она только-только кончается или кончилась. Императрица решила приобрести эту коллекцию ещё в 1779 году. Никогда не знала подробностей, но помню разговоры о том, что сразу после покупки достаточно дорогих собраний Вальполя и Уднея императрица просто не имела денег. Или не была готова к новой большой трате. Через два года вопрос о Бодуэновской коллекции встал снова. Искусством интересовался вновь появившийся любимец Ланской.

   — Помню, помню. Разговоры пришлись как раз на время размолвки императрицы с нашим красавцем.

   — Боюсь, что речь шла не о размолвке. Молва утверждала, что интерес к Александру Дмитриевичу потускнел благодаря появлению Мордвинова. Как раз Ланской умолял его не отсылать. Всё это выглядело одинаково смешно и нелепо. Зато сейчас царит полная комитива. И я начала разговор к тому, что вся Бодуэновская коллекция покупается от имени Ланского. Анна Степановна Протасова проговорилась, что всё письмо написано рукой императрицы и только подписано Ланским. Для вашей же фаворитки достаточно будет спектаклей, возни с художниками, портными, музыкантами, декорациями. И в результате Гатчина заполнится множеством людей, из которых вы сможете выбрать тех, что способны составить вашу партию. А такие есть, ваше высочество, и их совсем немало.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ


Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже