Камер-паж её высочества. Книга 1. Часть 2

— Добрый день, барон! — обратился ко мне граф Дрейфус, когда я выходил из ресторации, куда зашел перекусить. — Как вам это заведение?

— Добрый день, граф, — я вежливо поздоровался, — заведение отличное, но им бы еще в ценах поумереннее быть, так вообще бы цены не было, простите за каламбур!

— Барон, — продолжил граф, — я хотел бы закончить наш с вами предыдущий разговор.

Я жестом отослал слуг на приличное расстояние, чтобы они не могли подслушать, а граф своим просто приказал, и мы остались в относительном одиночестве, неторопливо шествуя по улице.

— Так вот, барон, — прервал граф затянувшееся молчание, — я выяснил информацию по вашему вопросу. Гаральду ничего не угрожает в случае, если он попробует сопротивляться.

Я заинтересованно, молча посмотрел на него.

— Просто наложенное заклятие начнет забирать у него часть сил, ослабляя его волю к сопротивлению поездке, и все! Никаких негативных воздействий на его организм не будет! Как только он согласится с необходимостью поехать в Империю, вся энергия, прежде забранная у него, вернется. И все! Поверьте, его здоровью ничего не угрожает, да и не может угрожать, ведь мы хотим, чтобы он женился на принцессе!

Он был убедителен, и я ему поверил. Действительно, зачем им причинять Гаральду вред, если они хотят его видеть своим зятем?!

В общем, на всякий случай, я слегка надавил, слегка подкупил нашего семейного мага-лекаря герра Фоску. Он слабый человек и если что, то я мог бы им манипулировать, шантажируя этой историей.

Именно он рассказал мне о медальоне, который с Гаральдом постоянно, он же мне его и принес, а потом у меня забрал и потихоньку вернул Гаральду.

Получив от него медальон, я встретился с Имперским посланником и передал медальон ему. Посланник был один, но сказал, что через час он мне эту вещицу вернет.

Значит, за столь короткое время, они ничего сложного наложить на медальон не смогут. Это меня успокоило. Когда я получил медальон обратно, я сразу же почувствовал, что на него что-то наложено, какое-то заклятие.

— Граф, — напрямую спросил я, — а ничего, что я чувствую в медальоне постороннее заклятие?

— Не беспокойтесь, барон, — через полчаса, много — час, вы уже ничего не почувствуете, все следы улетучатся!

И правда, буквально чрез полчаса я уже не смог почувствовать наложенное заклятие. Успокоенный, я передал медальон герру Фоске, который совсем ничего не заметил!

— Так что, как видите, — обратился барон к отцу Рональду, внимательно слушавшим его рассказ, — зла я Гаральду не желал от слова «совсем». Да, я знал о его болезни, кстати, герр Фоска тоже был осведомлен о действии заклятия в случае, если Гаральд будет сопротивляться, поэтому никто особо за последствия не волновался.

Барон Ардун замолчал и спокойным взглядом посмотрел на незваных визитеров. Было заметно, что эта речь далась ему очень тяжело — на лбу выступили капельки пота, лицо осунулось и вообще, он выглядел уставшим.

— Хорошо, допустим, — кивнув своим мыслям, герцог задал вопрос: — А почему ты решил все это проделать сам, а не обратился, скажем, ко мне, или вот, к графу?

— Отец, я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что есть кто-то в твоем окружении, кто делится информацией с посланником Империи. Может, не напрямую, а через его слуг или подчиненных, но информацию посланник получает с самого верха и достаточно быстро.

Герцог нахмурился, Рональд Ван Хайм напрягся. Это было серьезное заявление.

— С чего вдруг такие предположения? — недовольным голосом поинтересовался герцог.

Барон усмехнулся, вытер выступивший на лбу пот носовым платком и пояснил свое предположение:

— Он слишком хорошо осведомлен о том, что происходит во дворце!

— Откуда ты знаешь? — нетерпеливо махнув рукой, уточнил герцог.

— Он, при очередной, якобы случайной встрече, он спросил, когда мы планируем отправить Гаральда в Империю, а о том, что он туда собирался ехать к какому-то старцу, знало очень мало народа. Так что, если составить список всех, кто об этом знал, то можно попытаться вычислить того, кто делится с ним информацией.

— Ну, а почему это не можешь быть ты? — напрямую спросил герцог, а граф буквально впился взглядом в лицо барона. Но у того не дрогнул ни один мускул.

— А зачем мне это? — удивленно спросил он. — Ничего такого, чего бы я не смог взять сам, они мне предоставить не могут, а предавать своих просто так…

— То есть, — прицепился к его последним словам герцог, — есть что-то за что можно предать?

— Отец, ну что ты цепляешься к словам? — устало произнес его сын. — Жизнь весьма разнообразна и, возможно, существуют обстоятельства, при которых можно предать.

— Например? — не унимался герцог.

— Я не знаю, отец, — с тяжелым вздохом произнес Ардун, — я это сказал, чтобы показать, что мне нет смысла предоставлять им информацию, а заставить меня это делать они не смогут.

Герцог невесело усмехнулся.

— Не будь таким самоуверенным, сын, если их припрет, они найдут, как выкачать из тебя нужные им сведения! А в свете того, что ты нам рассказал, твои действия, иначе как авантюрой, назвать нельзя!

Герцог повернулся к Рональду и изобразил лицом вопрос.