Камера хранения

Врач, которая вела мои беременности, всегда уверенно говорила, что о характере будущего ребенка можно судить уже по его движениям внутри. С моими детьми она точно оказалась права. В первую же минуту Мишкиного (тогда его еще звали Фима) появления на свет она сказала: «Нют, слушай, он так на твою маму похож, прямо вылитая Вера Васильевна».

Когда родился Лёвка, мама пришла и сказала: «Нюта, не дрейфь, уши прижатые». Ага, отжались через сутки, и мы с ней хохотали над этими ушами, которые пружинили с первого дня и сразу выдавали в нем маленького Илью. А когда родился Мишка, мама вошла в палату, посмотрела на меня, встала на колени перед моей кроватью, обняла мои ноги и стала рыдать. Успокоиться она не могла. У моей бабушки, маминой мамы, погибли два сына, когда были еще совсем малышами, и в семье как-то прижилось мнение, что мальчики у нас в роду нежильцы. Мама решила, что Мишка (тогда еще Фима) не выкарабкается. Как это пережить – мы с ней не знали.

Илья, который на следующий день после рождения Лёвика дрожа взял его на руки и заплакал от нежности, во всем этом ужасе с Мишкой казался самым спокойным. Именно Илья спокойно и твердо говорил мне: вставай, пойдем, он нас ждет, ты ему нужна, ты должна прийти к нему с позитивными мыслями и посылать ему свою силу.

Сил у меня не было. Посылать было нечего. Мне хотелось сбежать, но Илья тащил меня к дверям реанимации, обещал доктору Гаркуше, что я буду вести себя прилично и не буду рыдать, и, по-моему, был совершенно уверен в том, что Мишка выкарабкается. Он выкарабкался.

Ему еще и полутора лет не было, когда мама сказала: «Ну и намучаешься ты с ним, Нюта, такой бандюган растет; вот точно, с ним ты узнаешь, что такое детская комната милиции».

Миша атаман, донской казак, бабушкина кровь. Он всех нас строит, всеми командует, его невозможно переубедить или уговорить. Он или решил, или нет. Он сам научился играть в шахматы и отказывался учиться читать, он все помнит, и если надо что-то не забыть, то Миша напомнит, не пропустит, сделает. Он всегда знает, что где лежит, кто куда ушел и когда придет, и почему и на кого я должна или не должна ругаться. Он сильный и самостоятельный. Он не умеет быть один и при этом не терпит опеки. Он требует деятельного внимания: вместе в футбол, вместе в кино, вместе бокс.

– Мам, какой в тебе смысл, если ты или на работе, или спишь?

– Мама, папа уделяет мне мало внимания, Лёва все время за компьютером – ощущение, что вы этим довольны?!

– Зина, сколько вас можно ждать? Мы опаздываем в школу.

– Мама, Лёва тебя не предупредил, но он ушел к другу на день рождения, на Полежаевскую.

– Мама, ты что, не в курсе, папа же уезжает, он тебе сто раз уже говорил!

– Ты что так оделась? Опять уходишь? Какие шахматы, мама, иди уже, сегодня у меня футбол…

У Миши сегодня день рождения. Вчера он уложил всю семью пораньше, чтобы день рождения наступил побыстрее, а сегодня с утра разобрал подарки и влетел в спальню со словами: «Мама, эти бутсы мне малы, надо поехать поменять на размер больше, на тридцать четвертый размер, ты понимаешь, что мне надо уже сегодня, чтобы вся футбольная форма была готова к завтрашнему дню?»

Он еще мне покажет, он всем нам еще покажет, что эти казачьи гены вполне могут перешибить интеллигентных ашкеназов, и в семье вырастет тот еще атаман.

Миша должен был победить все недуги. Он победил. Его невозможно ни к чему принудить, с ним можно только договариваться. Его невозможно ничему научить, если он не решил, что именно этому надо учиться. В результате он не говорил до четырех лет, вообще, а на велике научился кататься за пять минут сам – просто сел на двухколесный и поехал, а трехколесный даже не трогал, злился. А единственное, что ему по-настоящему интересно и в чем он разбирается не хуже Ильи, – это футбол.

Мишка крутит всеми. Старшего брата надо слушать? Это кто сказал? Это Лёва ему должен, раз Лёва старше, а Миша вообще никому ничего не должен. На экскурсии надо молчать? Кто сказал? Миша будет задавать вопросы – если ему интересно, и спокойно повернется и пойдет в другую сторону, если скучно рассказывают.

Есть надо тогда, когда голодный, и то, что вкусно, а не по графику и то, что приготовили. Спать надо тогда, когда закончился по телику футбол или «Голос», а не «не позже десяти, так как завтра в школу».

А уж если вы с Мишей общаетесь, то вы общаетесь с Мишей! И не вздумайте параллельно заниматься чем-то еще, смотреть надо прямо на него, в него, в его глаза, не в айфон, вы же общаетесь, в глаза надо смотреть! И на посторонние звуки и задачи не отвлекаться!

Особенно попала под Мишино нахальное магнетическое обаяние няня Зина… Зина ему позволяет все, он – Принц. Он за это говорит, что Зина – бабушка, а он, Миша, – «армян». Зина млеет.

В Мише столько жизни, сколько бывает только в тех людях, которые могли эту жизнь уже не раз оставить. Я спрашиваю: Мишка, а ты счастливый? А он говорит: мам, ты чё, конечно, у меня же есть собака!