Камера смертников. Последние минуты

В июле 2017 года убийцу Кристины приговорили к пожизненному заключению без права досрочного освобождения. Я так и предполагала, и все равно меня злила несправедливость. Только Богу известно, что переживал мой муж. Много лет я вступала в дискуссии по поводу смертной казни с людьми, для которых она была лишь абстрактным понятием. Однако если раньше, работая в тюремной системе, я считала этот вопрос для себя трудным, то убийство моей падчерицы все для меня прояснило. Некоторые виденные мной казни я расценивала как несправедливые, некоторые вообще предпочла бы не видеть, но считаю, что иногда такая мера – заслуженное наказание для того, кто отнял чужую жизнь. И если у кого-то хватит смелости выйти и заявить, что смертная казнь – неправильно, то я охотно сообщу им свое мнение по этому вопросу и объясню, почему они ошибаются. Если бы кто-то убил их семнадцатилетнюю дочь выстрелом в лицо, как бы они смирились с тем, что убийце сохранили жизнь? Я-то по собственному опыту знаю: такую пощечину принять нелегко.

Когда я думаю, что на том все и кончилось, то вдруг начинаю плакать над чем-то совершенно безобидным. Пошла посмотреть «Убийство в Восточном экспрессе» – одно из моих любимых произведений Агаты Кристи – и расплакалась прямо в кинотеатре. Ну над чем, спрашивается, можно плакать, глядя фильм по Кристи? Посмотрев эту новую экранизацию, я поняла, что часто одно убийство приносит огромные разрушения: хотя хоронят одного человека, кончилась не только его жизнь. Ведь именно так случилось, когда убили мою падчерицу: мой муж не смог после этого оправиться. Я его любила, но он стал другим. Вскоре после смерти Кристины он пристрастился к наркотикам, чего я не могла вынести. Мы быстро развелись и больше никогда не виделись.

В тот вечер, вернувшись домой после кино, я открыла ноутбук и стала писать письмо человеку, убившему дочь моего теперь уже бывшего мужа. Я хотела, чтобы он знал: он убил не только девушку, но и душу ее отца. А из-за чего? Из-за какой-то паршивой травы. Письмо я не отправила, даже не дописала, – подумала, что убийце все это без разницы.

Примерно тогда же я получила сообщение в «Фейсбуке» от подруги одного заключенного, на казни которого присутствовала. Я его плохо запомнила, и мне пришлось достать свои записи, чтобы освежить память. Его приговорили к смерти за угон машины и убийство в 1992 году в Хьюстоне. Ему тогда было девятнадцать лет. В новостях приводили слова, сказанные дочерью убитого: она потеряла сразу обоих родителей, потому что ее мать навсегда впала в глубочайшую депрессию. Сообщение в «Фейсбуке» напомнило мне, что казнь преступника тоже изменила жизнь его семьи и друзей. Они никого не убивали, но теперь они у всех на виду, все их обсуждают, словно они и сами преступники. И они тоже потеряли близкого человека.

Сообщение было такое:

Пишу вам в надежде, что вы облегчите мне душу. Думаю, вы видели казнь дорогого мне человека. Мы были знакомы с двенадцати лет. Мне просто хотелось убедиться, что он умер быстро и не мучился. Я его по-прежнему люблю. Надеюсь, вы ответите. Его звали Уилли Марсел Шеннон, номер 999086. Казнен 8 ноября 2006 года.

Если вы не ответите, я не обижусь. Спасибо вам, и сохрани вас Бог.

Я написала девушке Шеннона, что он умер быстро и не мучился. Я уже много лет всем так пишу – просто лег и уснул. Еще написала, что на кушетке он улыбался, обещал попросить прощения у убитого, когда встретит его на небесах. И еще сказал, что будет ждать встречи там со своей матерью. Шеннон не боялся смерти, он сохранил веру в Бога.

Не знаю, показалось ли той девушке мое письмо равнодушным или принесло ей мир и покой, но, думаю, я не зря его написала. Близкие казненных тоже скорбят.

Если раньше я склонялась к неприятию смертной казни, то убийство моей падчерицы подтолкнуло меня в обратном направлении. Есть, правда, признаки того, что Техас утрачивает вкус к этой мере. Округ Харрис, где расположен Хьюстон, четвертый по численности населения город США, прозвали столицей смертной казни, поскольку здесь с момента возвращения высшей меры – в 1976 году – в отделение смертников было отправлено 126 осужденных. А за весь 2017 год в округе (впервые с 1985 года) не было исполнено ни одной казни, и три года подряд не выносилось ни одного смертного приговора. В Хантсвилле в 2017 году состоялось семь казней, столько же, сколько годом ранее, и гораздо меньше, чем в 2000 году, когда их было сорок.