Камерная музыка

Там вечерами после работы я впервые в жизни стал использовать веб-камеру, чтобы общаться с  Оксаной через Skype. Мы сильно привязались друг к другу.

А днем занимался тяжелой работой: ворочал бревна и обрабатывал их электрорубанком. За каждое обрубаненное бревно платили 200 рублей. Огромные и умелые мужики легко зарабатывали на такой работе от 2000 до 3000 в день.

— У кого-то получается хорошо, у кого-то — плохо, — сказал Крис Пенн.

И он был прав. Лично я в этом ремесле звезд с неба не хватал. Мой рекорд — восемь бревен за день, и, в принципе, это было бы достижимо как ежедневная норма. Но у нас все время что-то вставало: то не было электричества, то рвались ремни на рубанке, то тупились ножи или нам становилось лень работать до заката. Никак не могли войти в ритм. Вечерами я нервничал. Думал, что тут заработаю денег и пойму, что писать. Но иногда я еле делал пять бревен, денег не шло, писать не хотелось. В результате за две с половиной недели такого труда я заработал совсем мало, если учесть затраты на проезд и покупку еды. Зато проявил слабость и начал снова есть молочку и яйца после семнадцати месяцев растительной диеты — боялся загнуться на веганстве под тяжестью бревен.

В один из вечеров, когда Крис Пенн смотрел телевизор, я придумал себе упражнение: записывать сценарий рекламы, глядя ролик. Я тщательно описывал идиотские сюжеты о крылатых бутылках пива «Клинское» и говорящих конфетах M&M’s. Чтобы, никак не нарушая соответствия с тем, что творится на экране, сделать стилистически безупречный и внятный текст. Такое упражнение над своим стилем. Этот опыт, полезный или бесполезный, я привез из командировки.

И в этот раз в Москве мне, наконец, повезло — узнав, что появилась вакансия «технический писатель», я устроился работать с Костей. Три на три, всего по семь-восемь часов. Зарплата — не огромная, но жить на это можно было. 25 тысяч рублей в  месяц при 27-часовой рабочей неделе, это было то, что нужно — больше 200 рублей в час.

Кирилл тоже тем временем переехал в Москву. Мы через ЖЖ нашли барабанщика — Сашу Сопенко — и начали репетировать, раз или два в неделю. Разбирать готовый материал и потихоньку сочинять новое.

У нас была одна проблема: Борис. Он обещал, что научится играть на клавишах, но учеба не очень продвигалась. Правой рукой более-менее мог перебирать, но левой в это время мог жать не больше одной клавиши. Репетировали мы обычно с девяти вечера, и Борис часто был пьян к этому времени. Когда я говорил «тебя нужно уволить», это лишь отчасти было шуткой. Но я немного боялся за Бориса. Его брак вот-вот должен был развалиться, жена и мама говорили мне, что ему совсем нечем будет заняться, если он не будет играть в «макулатуре».

Но у Бориса была еще одна грань личности, которая портила жизнь остальным: регулярные нелепые приключения.

Вот две истории, произошедшие с Борисом в течение одного месяца:

1)

Раз он чертовски сильно напился в поезде. Его под руки стали выводить из вагона-ресторана, и  тогда вдруг Борис, потеряв ощущение реальности, достал член и начал ссать. Попало на пол, немного на одного моего друга (не буду уточнять на какого) и даже на двух (!!) ужинавших мусоров. Когда Бориса заводили в купе, он повернулся, подмигнул одному из них и спросил:

— Хочешь меня?

С утра, когда поезд подъезжал к Москве, мусора пришли за Борисом. Он извинился и сказал, что ничего не помнит. Ему дали лист бумаги и он там написал какую-то  извинительную-объяснительную, начав ее словами: «Милые мои милиционеры! Я  очень извиняюсь, но я правда ничего не помню…»

Его отпустили. Он даже на секунду не попал в  ментовку.

2)

Мама попросила Бориса купить ей газовый баллончик. Она поздно возвращалась с работы, пока шла от платформы, постоянно по пути попадались бездомные собаки и алкаши, типа ее сыновей, только куда более старые, запущенные и вонючие. Какое-то средство самообороны хотела иметь на всякий случай.

Борис приехал на ВВЦ, нашел павильон с соответствующим магазином. В электричке Борис успел выпить банку алкогольного коктейля и был в приподнятом настроении. Поэтому он решил, что стоит купить травматический пистолет — баллончика для мамы будет мало. Один пистолет приглянулся Борису, и он попросил продавца показать. Продавец достал из коробки, Борис потрогал — нравится. Посчитал деньги: не хватало 200 рублей. Думал, ладно, купит другой, но дешевле не было.

— Ну и петухи вы тут все! — заявил Борис на весь магазин и ушел.

На крыльце павильона продавец нагнал Бориса и ударил по лицу:

— Кого ты назвал петухом?!

Продавец держал пистолет, не купленный Борисом, прямо перед его мордой. Что примечательно: в свободной руке продавец держал упаковку. Но в следующую секунду набежали омоновцы, которые здесь же на ВВЦ в трех метрах отдыхали в автобусе, и скрутили обоих. В мусорском пункте продавца закрыли в обезьяннике, а Борису дали опять-таки лист бумаги.

— Пиши заявление.

— Не буду писать, — ответил Борис.

Сказал, что не имеет претензий к продавцу.

Он провел там всего минут двадцать. Потом ему сказали:

— Ладно, иди отсюда.