Камероны

Когда они спустились через сад Белой Горлицы и вышли из-под цветущих фруктовых деревьев, они увидели толпу у Десятниковых ворот – люди сидели на воротах и у стены.

– По поводу чего это они собрались?

– Не останавливайся, Гиллон, иди, как шел.

До них донеслись крики. Толпа увидела их.

– Как бы громко они ни орали, и виду не подавай, что испугался.

Ветер на пустоши задрал поля Гиллоновой шляпы с одной стороны, и олений хвост на ней зашевелился – этакий лихач, подумала Мэгги. Может, хоть шляпа заставит их почтительно отнестись к нему. В одном она была твердо уверена: никогда еще не было у них в Питманго такого, как он. Миссис Гиллон Форбс Камерон возвращалась домой со своим супругом-джентльменом. Может, это заставит их почтительно отнестись к нему.

– Что же это все-таки значит? – снова спросил Гиллон. И слегка замедлил шаг.

– Не сбивайся с шага, не выказывай нерешительности. Пройди мимо них, точно ты племянник самого лорда Файфа.

А сердце у нее колотилось где-то в горле, точно пойманная птица. Несколько низкорослых парней из числа самых смелых, с серыми, изъеденными угольной пылью лицами, оторвались от ворот и пошли по дорожке навстречу Мэгги и Гиллону. Неверно она рассчитала время. Смена как раз кончилась, и углекопы вышли из шахты. Но в общем-то, это не имело значения. Если бы они не встретили его у ворот, то подловили бы у шахтного колодца – там, где год назад окружили тех восьмерых из Гленрота и измолотили до полусмерти. Угледобывающая и железорудная компания привезла их ночью в надежде, что утром страсти не будут так полыхать, но компания просчиталась.

Тем временем гул толпы нарастал – это был уже не гул, а неистовый рев толпы, которая ничего не боится и жаждет крови. Несмотря на предупреждения Мэгги, Гиллон остановился.

– Ради Христа, Мэгги, да что же это?

Она еще ни разу не видела его в такой ярости. Но может, оно и к лучшему.

– Не хотят они, чтобы чужаки приезжали сюда и рубили их уголь.

– Но откуда они узнали, что я должен приехать?

– Они все знают, всегда. – Теперь она пожалела о том, что дала телеграмму.

– Но ты же говорила, что здесь полно работы.

– Так оно и есть. И компания хочет нанять побольше людей, но рабочие их прогоняют.

– Прогоняют?

– Словом, так устраивают, что люди сами здесь не остаются, – сказала Мэгги. И взяла его за руку. – Держись меня, Гиллон, а я буду держаться тебя. – Он знал, что она это выполнит.

– Как же они это делают? Скажи мне. – И он схватил ее за плечи.

– Только не при них, – непререкаемо заявила она. – Так лупят, так колошматят, что человек потом работать не может.

«Вот незадача», – подумал Гиллон: он только примирился с этим поселком и с ожидавшей его тут работой, а теперь, оказывается, поселок не желает допускать его к работе и даже готов для этого, если придется, переломать ему кости.

– Надо было тебе сказать мне об этом, Мэг. Надо было, чтоб я знал. – И он так посмотрел на нее, что ей стало не по себе. Ведь промолчав, она обманула его. – Ну, ладно, – сказал он, – пошли.

Вскоре после этого мальчишки-углекопы окружили их – они скакали и прыгали, выкрикивая непристойности.

– Не смотри на них, – сказала Мэгги. – Не давай им повода. Делай вид, что ты их не замечаешь. Это же всего-навсего горлопаны.

Чумазые мальчишки, черные от угольной пыли и грязи, с лицами, лоснящимися от пота. Гиллону они казались омерзительными, уродливыми гномами в черных масках, под которыми вырисовывались костлявые, ввалившиеся от голода узенькие лица, маленькие и злые, как у ласок, темные глазки, редкие гнилые зубы.

– Мы сейчас отделаем твою высокогорную задницу! – крикнул один из них.

– Что это он крикнул?

– Что он исколошматит тебя, – сказала Мэгги.

– Смотрите, как выпялился, экий щеголь, а еще хочет рубить уголь с народом! – крикнул другой и, подскочив к ним, приложил мокрую черную руку к спине твидового сюртука Гиллона. Другой полез ему в лицо и провел рукой по губам. Гиллон впервые ощутил вкус угольной пыли. Он поднял было руку, но Мэгги остановила его.

– Ты должен быть выше их.

Больше всего раздражала парней шляпа.

– Шляпа… – орали они. – Давай сюда шляпу! – Крик этот был подхвачен теми, кто стоял у ворот. – Да сбейте вы чертову шляпу с этой чертовой башки! – Но мальчишкам это оказалось не под силу: Гиллон был много выше их.

Когда Гиллон и Мэгги находились уже ярдах в пятидесяти от ворот, толпа умолкла и лишь смотрела, как они шли рука об руку, глядя прямо перед собой, глядя сквозь и поверх тех, что ожидали их. Они все приближались, и толпа начала пятиться – перед ней был чужой и непонятный человек, не просто углекоп с другой шахты, который, в общем-то, такой же, как они, но человек, который вроде принадлежал к совсем другому сословию, и Гиллон с Мэгги уже почти одержали победу, уже почти прошли, когда какой-то углекоп вдруг встал на их пути и загородил дорогу.

– А вот дальше не пустим.