Камигава: Рассказы

Она подошла на шаг ближе. Там, в двух третях пути над крутой тропой к маленькому чайному домику, она ясно разглядела силуэт. Он был крошечным на фоне пейзажа, но она смогла различить его посох и чашу нищего – монах. Ее взгляд поднялся выше по тропе, и она довольно ясно разглядела больше фигур в чайном домике, четыре в общей сложности. Как это возможно? Как она упустила их, когда обнаружила картину два года тому назад? Невероятно, подумала она, но и перепутать ее она никак не могла: это был тот самый пейзаж. Она подошла еще ближе, и ветерок пронесся по коридору, принеся с собой запах горного воздуха и холодных брызг водопада. Она закрыла глаза, и звук бурлящей воды наполнил ее слух.

*   *   *   *   *

Старик высунулся из окна чайного домика, вглядываясь вниз сквозь туман раннего утра, на тропу, вьющуюся вниз, к подножью горы.

- Он идет, -  сказал он, отвернувшись от окна и стряхивая блестящие капли росы со своей длинной седой бороды цвета слоновой кости. – Единственная встреча каждые 1 000 лет. Можно было бы и не опаздывать.

- Оставь его, - сказал другой человек, столь же старый, как и первый, сидящий на низком табурете за длинным столом посреди комнаты. Поверхность стола была изрезана паутиной линий, ведущих от краев стола к его центру, подобно хитрому лабиринту. Установленные в местах пересечения линий, находились фигурки различных форм: змея, мотылек, сидящий самурай, и другие. Сидящий человек внимательно разглядывал их, время от времени потягивая длинную узкую трубку, которую он держал в зубах. Его глаза отражали рубиновое сияние углей в чашечке трубки. Едкий запах серы наполнял чайный домик. – Он был более занят, чем все мы, последнее время.

Из-за двери послышался звук шарканья кожаных ботинок о щебень, и третий человек появился в дверном проеме чайного домика. Он тяжело опирался на скрученный посох из твердой вишни, с единственным листиком изумрудно зеленого цвета и крупным шипом, растущими на его верхушке. Деревянная чаша для милостыни свисала с пеньковой веревки на его талии. – Трубка, Серебряная борода, - сказал он, кивая двум старикам в домике. – Он идет. Я видел его на тропе.

- Мы тоже его видели, Шип, - ответил Серебряная борода, отвернувшись от окна. – Он думает, что он умник, заставив всех нас его ждать. Почему он не прыгнет и не подлетит наверх?

Трубка сбил немного углей на пол. – Он уважает собрание выбранной формы.

- Пф, - фыркнул Серебряная борода. – Ничего он не уважает. Я даже начинаю думать, что наши маленькие воссоединения, это пустая трата времени.

Шип засмеялся, смехом, похожим на шелест листьев на сильном ветру. – Ты так говоришь на каждой нашей встрече, и все же, что-то тебя возвращает сюда каждые 1 000 лет.

- Он одинок, - сказал Трубка, ухмыляясь.

Серебряная борода хмуро ответил на его ухмылку. – У меня есть надежда.

- Надежда? – Трубка поднял лохматую бровь. Его губа подернулась, и тонкая лента дыма поднялась из его рта к потолку. – Надежда на то, что он изменится? Надежда на то, что он сбросит бесконечность пороков и выйдет из тьмы, чтобы снова лететь с тобой перед взором солнца? Ты можешь с тем же успехом ждать, пока каждый смертный в Камигаве обретет просветление!

- Я надеюсь на это тоже, - сказал Серебряная борода, тихо отворачиваясь и выглядывая в окно.

Трубка выдул очередное облако едкого дыма и усмехнулся Шипу, который медленно подошел и присоединился к нему за столом. Трубка указал на Серебряную бороду, стоящего у окна. – Буд-то он способен отличить смертного от облака в небе, а?

- Я знаю смертных! – Сказал Серебряная борода, развернувшись к ним. Теплый бриз пронесся по комнате, всколыхнув его усы. Он пах полем травы сусуки под полуденным солнцем. - Хотите послушать о том, как я провел время за эти 1 000 лет? Я…

Трубка взмахнул рукой, улыбаясь. – Спокойнее, дружище. Я не хотел тебя обидеть. Прибереги свои рассказы к тому времени, как мы все соберемся. Чешуя уже почти пришел, а последний… - Здесь Трубка замолчал и метнул многозначительный взгляд через стол, на один из пустых табуретов.

- Старые воспоминания встречаются в одолженных одеяниях, - произнес голос – чуть громче шепота – из воздуха над пустым табуретом. – Рукава моей мантии все еще мокрые от слез горя нашего последнего расставания, или это кровь тех, кого мы нежными руками увели из этого мира?

- Как мило, что ты присоединился к нам, Роса. Как всегда, говоришь загадками.

Подул теплый, соленый ветер, и с ним появился человек, сидящий на табурете. Он был одет в парящую лазурную мантию, мерцающую, словно вспомнив о пойманных когда-то лучах заката на море.

- Я был здесь задолго до твоего прихода, дорогой Трубка, - сказал человек по имени Роса, - и весь мир это загадка. Я лишь говорю истину.