Камикадзе. Эскадрильи летчиков-смертников

Мотор снова заурчал. Я взглянул на датчик топлива. Оставалось всего двадцать пять галлонов. Совсем немного. Опасаясь, что американцы могли прослушивать связь, я все же начал подавать сигналы. Никакого ответа. Я подождал и попробовал еще раз. Снова безуспешно. Мой истребитель мчался вперед. Он ожил. Прекрасное существо! Но теперь, когда топлива осталось мало, он терял силы, как человек со связанными руками. Ситуация казалась безнадежной, но оставалась маленькая… Я включил самый экономный режим двигателя. Винты стали вращаться меньше тысячи восьмисот оборотов в минуту. Я почти остановился.

Снова попытка наладить связь. Ответ! Пришел ответ! Связь установилась!

Впереди была Формоза. Меньше чем через двадцать минут я буду там. Скоро… Да, я уже видел ее. Она вздымалась, как огромный корабль. Мотор пока работал устойчиво.

Я снова оглянулся. У меня возникло чувство, что не нужно было этого делать, но я все же оглянулся. Где-то позади осталась Окинава. Где-то шли вражеские корабли. Только теперь двадцать три вместо двадцати пяти. Где-то в море покоились останки Тацуно и остальных ребят. Но хватить горевать… Только не о Тацуно.

Сзади еще доносились отголоски грозы. Это была «божественная гроза», которая спасла меня. И она уже спасала мой народ много веков назад.

Глава 25 Уединенное место

Мой израненный самолет добрался до Формозы, и я приземлился на главной базе Тайхоку. Даже не дав отдохнуть, меня тут же переправилина ближайшую базу неподалеку от Кируна. Там я оставался около двух недель из-за отсутствия топлива. Да, ситуация уже была плачевной. Базы в Формозе израсходовали последние резервы. Топлива едва хватало для камикадзе, которые вылетали каждый день.

Несмотря на усталость, я сразу же после посадки позаботился о своем самолете. За последние месяцы я сроднился с ним. Для меня он стал живым существом, которого я понимал и даже любил. Машина как-то запала мне в душу. Да, она помогала мне уходить от врагов, а когда я оказался полностью беспомощным, она даже вытащила меня из грозы. Конец правого крыла и частично хвостовое оперение были снесены напрочь. В фюзеляже виднелись четыре пулевых отверстия – пробоины два-три дюйма в диаметре. Удивительно, но мотор перестал глохнуть.

И наконец, я осмотрел отверстия в колпаке кабины. Одна пуля пробила самую верхушку. Другая пролетела в четырех дюймах над моей головой. Я прошел по лезвию бритвы.

Но никаких фатальных разрушений в моей машине не оказалось. Под банановыми пальмами я растянулся рядом со своим самолетом и отдыхал перед рутинным докладом начальству.

Вдалеке прошли два механика. Велась подготовка к очередному завтрашнему вылету смертников. Очевидно, аэродром незадолго до моего прибытия бомбили. Техники закидывали землей воронки.

Смертельно усталый, я прислонился спиной к пальме и стал ждать механиков. Интересно, что ощущал человек, ремонтировавший самолет, но не летавший на нем? Механики тоже очень любили свои машины.

Потом я начал думать о Тоёко. Когда мы с ней еще увидимся?

Но тут заревела воздушная тревога. Примерно двадцать пять машин неожиданно вылетели из-за крыш. Механики и пилоты бросились по бетонной полосе к самолетам. Поздно! Первый истребитель уже набросился на них. Я остался на месте, прислушиваясь к пулеметным очередям. Пули крошили бетон.

Один человек добрался до зарослей и прыгнул в них. Но двух механиков очереди достали. Один из них споткнулся, словно его сбил невидимый грузовик, а второй подскочил вверх, упал и покатился.

Четверо парней из конструкторского отдела прорвались через первую полосу огня и сейчас бежали наперегонки со смертью по летному полю. Однако шансов у них было мало. Вторая волна накрыла беглецов. Одна фигурка подпрыгнула и рухнула на землю в конвульсиях.

Вражеские истребители кружили над базой, поливая ее огнем. У них было много времени. Никто им не сопротивлялся. Загорелся ангар. Старые самолеты для камикадзе тоже вспыхнули. Тут же были выведены из строя и несколько наших истребителей.

Наконец, расстреляв весь боезапас, неприятельские пилоты скрылись в западном направлении. Деревья и тени от них защитили меня и мой самолет. Я с трудом поднялся на ноги и пошел через поле, вглядываясь сквозь дымовую завесу. Тут и там в странных позах валялись трупы – нога, согнувшаяся под телом, неестественно вывернутая голова, оторванная рука, внутренности. Один механик лежал без головы. Все эти ребята только закончили школу. Потрясенный, я стал искать штаб. Завтра будет очередной налет. Снова погибнут люди, самолеты. Но сейчас мне хотелось только одного – доложить и пойти отдохнуть.