Камикадзе. Идущие на смерть

Вечером залезла в фуро. Сперва помыла тщательно, мылом, лицо, руки, узкие девичьи ступни, потом забралась по горло в бочку (служанка вовремя нагрела воду, перемешала красные угли в топке), едва выдерживая горячую воду, медленно опустилась на дно, задохнулась от чувства, что вот-вот не хватит сил, но через минуту по всему телу побежало блаженное тепло. Долго сидела, выставив плечи, покатые, светлые, пока они понемногу не начали краснеть, потом вылезла, снова намылилась, слила на себя теплую воду из таза и снова забралась в раскаленный дымящийся розовый рай. Сидела долго, теряя счет времени. Дважды служанка принесла и подала в фуро чай. Выпила не торопясь, растягивая блаженство, нехотя, лениво выбралась, начала растирать розовое с красными пятнами тело, набросила на плечи халат, запахнулась, прошла в спальню. Еще не укрывшись, сидя на циновках, колени уже под одеялом, протянула руку, включила радио. Черный бумажный кружок в деревянной коробке на полу начал с полуслова: «…в бою у берегов Новой Гвинеи в ночной атаке наши миноносцы потопили два крейсера противника. Четыре наших корабля пошли на дно…»

Потом без перерыва заиграла музыка и хорошо поставленный голос запел:

Десять тысяч лет счастливого правления тебе.
Правь, господин, пока стоят незыблемо скалы…

Плача, выключила радио, натянула одеяло на плечи, голова — на волосяном валике. Долго лежала неподвижно, молча, без сна…

Атолл Бикини. Когда к нему подошли наши корабли, они спустили на воду бронированные катера, вооруженные пулеметами, и те направились к берегу. Там оказалось всего пять японских солдат. Когда до катеров оставалось несколько сот метров, все пятеро покончили жизнь самоубийством.

На атоллах и вулканических островах, в тылу нашего наступавшего флота, остались маленькие японские гарнизоны. Скудные запасы еды они израсходовали в первые же месяцы. Потом в дело пошли крысы, крабы и мелкая рыба, подобранная в лужах во время отлива. Остров, продуваемый со всех сторон ветрами, севшие батареи радиоприемников, тишина в эфире, солнце, короткие частые дожди, белый безжизненный песок.

…Мы называли эти острова «полигонами» и посылали бомбить их молодых летчиков. Можно было спуститься до бреющего полета и попробовать попасть одиночной бомбой в землянку. Забавное занятие… Я думаю, японцы все подохли там с голоду.

На одной только Новой Гвинее, когда ушел флот, осталось сто двадцать пять тысяч человек. Японцы бродили по джунглям, полным москитов, малярийных комаров и змей. Пока были патроны, они охотились на диких свиней, а потом пытались ловить птиц силками, сплетенными из травы. Их находили лежащими на земле, уже мертвыми. У одного, когда мы обнаружили его, были вырезаны мышцы ног и рук. Их съели… Дольше всех по джунглям бродил один взвод. Их капрал спал, подложив под голову мешочек с солью, — в соли была вся его сила, он выдавал ее по щепотке. Винтовки у солдат — чтобы они его не убили — он отобрал. Когда через десять лет после окончания войны его поймали, он все время твердил, что ему нужен приказ сдаваться. Я думаю, он просто сошел с ума.