Камкурт. Хроники Тай-Шин

Горячая вода и ароматическая соль лишь частично сняли напряжение после рабочего дня. Внутри упругой пружиной давило чувство обиды и раздражения.

«Все, хватит! Сегодня нужно кончать со всем этим цирком. Сколько можно терпеть этот тягучий кошмар?».

Мальцев откинулся головой на край джакузи и закрыл глаза. Медитативная музыка, раздающаяся в скрытых стеновых колонках, вопреки обычному эффекту, сегодня лишь добавляла раздражения. Оставалось чувство нерешенной проблемы, которое, подобно капле дегтя, отравляющей огромную бочку меда, мешало расслабиться и настроиться на позитивную волну.

«Сколько можно? За что мне все это? За что…».

По щеке вдруг покатилась слеза, а рука машинально коснулась странного талисмана, висевшего на груди: медвежьи клык и коготь, нанизанные на серебряное кольцо. Еще три года назад эти экзотические причиндалы росли из мощного тела принадлежащего могучему повелителю тайги. Существу, не ведающему поражений и погибшему от страха. Мальцев почувствовал, как воспоминания всколыхнули потаенный ужас, поднявшийся из глубин сознания и выступивший холодным потом на горячей коже. Этот ужас принес душевную боль и мелкую дрожь, охватившую все тело. Это он убил его. Не убил бы страхом, прикончил бы древесным колом. Не колом, разорвал бы руками, загрыз зубами. Он помнил те нечеловеческие силу и ярость, которые вышли на свободу в то драматическое мгновение. Словно прорвало плотину, скрывающую их в непроглядном мраке подсознания. Согласно поверьям охотников, теперь эти трофеи по праву принадлежали ему. Они не только напоминали об удачной охоте и воинском подвиге, одном из тех, которые становятся легендами или иногда просто вырождаются в охотничьи байки. Этот талисман был Посланием, Подарком Духа, передавшему человеку огромную Силу через грозного обитателя таежной чащи. Благодаря этой Силе обреченный на смерть человек смог выжить, смог увидеть запредельное, смог, по сути, стать шаманом. Так, во всяком случае, говорил об этом Ковров, человек, приоткрывший ему двери в тайный мир алтайской магии. И вот теперь этой Силы не хватало на решение банальной проблемы, связанной с извечным конфликтом мужского и женского. Мальцев до боли сжал ладонь. Физическая боль на некоторое мгновение просветлила разум, позволив душевной боли отойти на второй план.

Он не думал, что сможет снова быть близок с женщиной, сможет опять жениться. Не думал он также, что когда-нибудь снова вернется в тайгу. Настолько сильным было потрясение, связанное с гибелью Ирины и его друзей. Словно в резонанс с его внутренним диалогом, медленная музыка в ванной комнате перешла на более динамичные ритмы. Тревожно зазвучали далекие барабаны и пронзительно запел варган. Мальцев почувствовал, как тело задрожало еще сильнее. Воспоминания о тех жутких событиях пробудили не только ужас. Они воззвали к жизни память, в которой скрывался и он — загадочный некто. Не то человек, не то призрак, по прозвищу Харон.

Мальцев тогда перерыл весь Интернет. Ездил в Новосибирск. Поднял всю информацию по тренеру рафтинг-команды по фамилии Дубинин. И когда ему, наконец, удалось разыскать его фотографию, он долго всматривался в черты лица погибшего спортсмена. Сначала ему казалось, что это именно он являлся ему в том проклятом заливе. Но коварный скептик в голове тихо шептал: «Ты выдаешь желаемое за действительное. Ты что, это не он. Он только похож. Тоже лысый. Тоже в сплав-комбинезоне. Но это не он. Это просто не может быть он. Ведь этот человек погиб. Погиб. Да и внешне есть значительные отличия. Смотри, какой динамичный и подвижный человек, это видно даже по фотографии. А Харон был как робот, заторможенный и малоподвижный». Мальцев соглашался сам с собой, переживая эти внутренние сомнения, но потом принимался спорить сам с собой: «Да он, это. Он! Похож. Просто у Харона черты лица менее эмоциональные, не такие волевые. Но ведь этому может быть объяснение. И место совпадает. А то, что мертвые иногда возвращаются… И вообще, кто сказал что он погиб? Ведь их рафт перевернулся, и в воде оказались четверо. Троих нашли, а его нет. Может, он выплыл. От шока немного психика нарушилась, и он стал жить на берегу реки, философствовать…» Но скептик не унимался: «Но ведь ты убил его. Ударил ножом. А после этого видел опять. Живого».

«А кто сказал, что я его убил? Может, я его только ранил….».