Камкурт. Хроники Тай-Шин

— Прощай.

Через минуту он уже выходил из клуба.

Проходя мимо красного «Порше», Мальцев остановился и усмехнулся. Фотографии этого автомобиля уже были у него в картотеке. Средним пальцем он оставил на лобовом стекле невидимую, на первый взгляд, надпись:

«Orkus vulgaris».

Опять улыбнулся. Но если бы Анжей увидел эту улыбку, вряд ли он чувствовал себя защищенным в этом мире.

«Орк обыкновенный».

Мутанты. Люди с извращенным сознанием. Гоблины. Орки. А говорят, что сказки это вымысел. Мальцев на несколько секунд закрыл глаза. Какой же это вымысел, если на самом деле, в нашем, реальном мире существуют орки, злые колдуны и прочая нечисть.

Он открыл глаза и, обернувшись, посмотрел на залитое ярким искусственным светом здание ночного клуба.

«Люди переполнены обидами и страхами, потом появляется ложь. Они убивают быстрее всего остального».

Он сел в автомобиль, но мотор не завел. Все медлил, ждал, надеясь, что вот сейчас двери клуба распахнуться и из него выбежит Валерия… Простит он ее в очередной раз? Ведь решение уже принято. Все задуманное сказано. Она не выбежит. Ее держит сейчас в своих крепких лапах наглец Анжей, карикатурное воплощение мачо-самца, разбалованный сынок богатых родителей. Он ведь наверняка не понял еще, какая трагедия разыгрывается между ними. Для него это игра. Он глумится, издевается, упивается сам собой. Да он в принципе не может этого осознать. Во-первых, потому что его сознание одурманено наркотиками. Во-вторых, потому что он — мутированный гоблин, злобное животное, пародия на человека, затянутая в дорогой и модный клубный прикид.

«Скоро все будет по-другому. Люди запутались. Стали опасными. Все вокруг будет против них».

Мальцев посмотрел на часы и дал самому себе еще минуту времени. Самому себе и Лере. Ведь никто не тащил ее насильно в этот клуб. Никто не заламывал руки. Она сама сделала свой выбор. Сделала… Секундная стрелка стремительно двигалась по циферблату, словно таймер, отсчитывающий мгновения до взрыва. Тик-так. Тик-так. Все. Ему показалось, будто тонкая стрелка даже замерла на мгновение, остановленная условным взрывом, оглушительно прогремевшим где-то в подсознании. Нужно уезжать. Мальцев повернул ключ зажигания. Тонированное стекло заскользило вниз. Он еще раз посмотрел на двери клуба.

«Такие как я, приходят в смутное время…».

Автомобиль вырулили с парковки и, проезжая мимо дверей клуба, издал длинный пронзительный звук клаксона, похожий на вой боевого, или скорее, охотничьего рога, объявляющего о начале дикой охоты.

«Это значит, что такое время настало, и я пришел…».

Валерия позвонила через полчаса, но он ей не ответил. Говорить было уже не о чем. Послал только короткое SMS:

«Все твои вещи привезу завтра к родителям. Мой дом для тебя закрыт. Прощай…».

После этого, Мальцев изменил все кодовые сигналы идентификации, что сделало недоступным дом, в прямом смысле этого слова. Видеокамеры в динамических кронштейнах, закрепленные на стенах домах были переведены в режим объемного сканирования, что позволит узнать о том моменте, когда Лера приедет назад, привычно ожидая, что через очередную истерику все будет забыто и прощено. Ведь она до сих пор наивно думает, что знает все его слабые стороны, среди которых жалость и милосердие занимают далеко не последнее место. Он вернулся в кабинет и, достав из сандаловой шкатулки несколько ароматизированных свечей, зажег их, расставляя, в специальных подставках, на ковровом покрытии, где еще несколько часов назад он колдовал над ее фотографией. Сняв одежду, в которой он ездил в клуб, Аргус облачился в свободную куртку и штаны темного цвета, надев на ноги мягкие войлочные туфли. Он знал, чувствовал, что они приедут. Перепуганная женщина и самодовольный наглый гоблин, не сумевший вызвать его на открытый конфликт в клубе. А это значило, что к приезду «гостей» следовало подготовиться. Нельзя подавать необоснованных надежд существам, которые сами ищут боль и хаос. Аргус сел на мягкий ворс ковра. В памяти зашептал далекий голос:

«Наше искусство можно использовать только для защиты. На этом основано все наше мировоззрение».

Он открыл лежащую перед ним коробочку с красками и, погрузив два пальца в акварельную синеву, нанес на лицо первую линию ритуального рисунка.

Тай-Шин. «Волчий стиль». Искусство психофизического воздействия. Зеркальная тьма, отражающая агрессию самоубийцы.