Камни

Чего я хочу? Ты действительно хочешь это знать? Я хочу, чтобы ты была со мной. Хочу водить тебя по ресторанам, театрам или куда ты там пожелаешь. Хоть в «Эрмитаж» — я не выношу его, но с тобой пойду. Я куда угодно с тобой пойду — даже на это отвратительное лютеранское кладбище недалеко от моего дома. Хочу крепко держать твою руку в страхе, что ты сейчас исчезнешь или обратишься в мираж. Хочу зарываться лицом в твои волосы. Вдыхать запах твоих духов. Делать тебе подарки — даже самые дорогие и безумные. Выгуливать с тобой твою собаку. Смотреть, как ты играешь с моей кошкой. Слушать истории про твою работу и рассказывать тебе про свою. Хочу пить с тобой чай, кофе и даже какую-нибудь мерзкую тошнотворную гадость типа «Нарзана». Ты наверняка скажешь, что это полезно, — ведь ты врач. Смотреть вместе модные концептуальные фильмы, а потом с жаром их обсуждать. Я стану говорить, что это куча бессмысленного навоза, а ты ответишь, что-де нет, это очень умный фильм. И я соглашусь, не сомневайся. Ты убедишь меня. Хочу гулять с тобой за руку по парку, а ночью поставить тебя на четвереньки на постели и трахать, пока у меня не заноет член…

— Давид?

Кажется, он вздрагивает.

Ему вдруг становится страшно, что всё то, что он сейчас подумал, он на самом деле произнёс вслух и теперь она знает…

Но она смотрит на него спокойным открытым взглядом, и он понимает, что ничего подобного не сказал.

— Я спросила, чего вы хотите, — повторяет она. — Точнее, предложила вам попытаться это проанализировать. Если вам неудобно мне отвечать, то, конечно, не стоит…

Он перехватывает её взгляд.

— Не будь я вашим пациентом, я мог бы понравиться вам? — внезапно для самого себя произносит он и внутри у него тут же всё обрывается.

Что ты наделал, идиот.

Сейчас она прогонит тебя прочь, ваши сеансы на этом закончатся, и ты никогда больше её не увидишь.

Придурок конченный, совсем больной.

— Понравиться? — повторяет она. — В каком смысле, Давид?

Он понимает, что сейчас самое время дать задний ход, пока ещё не поздно, но вместо этого отчего-то продолжает переть напролом.

— Понравиться как мужчина, — говорит он. — Как мужчина женщине.

Она внимательно смотрит на него и качает головой:

— Ваш вопрос на редкость не этичен, — отвечает она.

— Простите, — говорит он. — Но… если вам не трудно… ответьте. Пожалуйста.

Она тяжело вздыхает и снова смотрит на него такими странными потемневшими глазами, что у него перехватывает дыхание.

— Давайте закончим на сегодня, — тихо произносит она.

— Ради бога, простите, я не хотел вас обидеть…

— Вы меня не обидели, — говорит она. Это внезапно звучит уверенно и спокойно. — Но мне нужно кое о чём поразмыслить. Я напишу вам сама, и мы договоримся о следующей встрече. Не тревожьтесь, я не собираюсь кидать ваш номер в чёрный список и скрываться.

— Спасибо, — отвечает он. Глаза их снова встречаются. — Тогда буду ждать, доктор.

Он выходит и закрывает за собой дверь.

Снова взявшаяся откуда ни возьмись горластая птица внезапно просыпается.

Кажется, она верещит ему вослед.

Лифт не работает — что-то в последнее время это частенько происходит.

Каролина любит ходить пешком, и подняться на седьмой этаж — не такая уж проблема для неё.

Но сегодня она ужасно устала.

Но выбора нет, и приходится подниматься по лестнице.

Поворачивая ключ в замке, она уже знает, что «солдат Джейн» терпеливо ждёт возле двери.

Так и оказывается.

— Пойдём гулять? — спрашивает она, потрепав по голове собаку. Судя по выражению глаз Джейн, вопрос явно риторический.

Она хочет было зайти и переодеться в спортивный костюм, но передумывает.

Она всё равно в джинсах, а долго гулять явно не получится: собирается дождь.

Надев на собаку ошейник и поводок, Каролина выходит вместе с ней из квартиры и закрывает дверь.

Возвращается она уже ближе к полуночи.

Дождь так и не пошёл, и пришлось разрешить Джейн побегать вдоволь.

Кажется, теперь она счастлива.

На выходные родители время от времени забирают собаку к себе на дачу под Выборгом. Собак они очень любят, но после того как скончался их последний любимец — доберман Шерлок — заводить новое животное пока что не торопятся. Зато с огромной радостью берут к себе Джейн погостить.

«Родители» — это отец и мачеха, Альбина Игоревна. Матери у Каролины нет: она погибла в автокатастрофе, когда той не было и года. Отец, Витольд Альбертович, воспитывал её сам до десяти лет, а потом в их жизни появилась Альбина, высокая худощавая женщина, работающая фельдшером на скорой помощи. Поначалу она показалась Каролине холодной и неулыбчивой, но постепенно раскрылась как умный, глубокий и на удивление ненавязчивый человек. Альбина, что называется, не лезла в душу, не требовала, чтобы её называли мамой, — просто заботилась, как умела. Постепенно они подружились.

Впрочем, мамой Каролина называть её так и не стала. Но, когда говорит (или думает) о них с отцом, отчего-то зовёт их «родители».

Почему так, она сама не понимает до конца.

Копаться в собственной голове Каролина не любит.

Ей достаточно копания в головах пациентов.

Однако сегодня покопаться ей придётся, и она это прекрасно понимает.