Камни кричат (СИ)

- Леруа, а давай вместе прыгнем? - попросила вдруг девчонка. - А то я боюсь одна…

Она еще спрашивала! Рокетт покрепче ухватил девичью ладонь.

- На счет три. Раз… два…

Они одновременно оттолкнулись от земли. Промелькнули внизу огневеющие угли, дохнуло неистовым жаром пламя - и они свалились на траву по ту сторону пламени. Падая в пожухлую прошлогоднюю траву, Рокетт больно ударился о скрытый в ней кирпич. Но даже эта боль не могла помешать счастью звездной ночи.

- Раз мы перелетели через огонь вместе, Леруа, - улыбаясь, произнесла девушка. - Значит, нам суждено быть вместе. Значит, нас одобряет сам Во… Валианд.

И, обняв Рокетта за шею, подарила короткий поцелуй в щеку. Целовали его не впервые, целовал и он девушек - так отчего же забилось сердце, а к лицу прилила кровь? Может, и верно говорил отец Маркиан: не бывает случайных встреч на Святого Валианда? Все может быть.

Потом они пили вино, любовались на звезды, танцевали. Музыка звенела над пустырем, и не верилось, что всего-то в сотне шагов начиналось беспросветье мертвых кварталов.

Розовые губы, карие глаза,

Ты пришла внезапно, как майская гроза,

Ты пришла на счастье, или на беду…

Разве мог я думать, что я обрету?

Встретились с тобою утром мы одним,

И весь мир наполнился светом золотым,

Потому, что знал я: ты моя судьба,

Я твоей любовью пьян, как от вина.

Счастье нам с тобою на двоих - одно,

Мне с тобою лучше, чем средь грёз и снов,

И пойдем по жизни мы, в руке - рука,

Чтобы воплотилась наша в жизнь мечта.

Я был юн и счастлив, и любим судьбой…

Что же ты такое сделала со мной,

Что к тебе навстречу каждый день спешу,

И твоей любовью только и дышу?

В море мне мечталось выйти на заре,

Чтоб восход увидеть и простор морей,

И чтобы крутая била в борт волна,

Чтобы от свободы пьян был без вина.

Только не об этом думаю теперь.

Не о танце палубы - в этом мне поверь.

Вся свобода мира больше не нужна,

С тех пор, как в то утро встретил я тебя.

Розовые губы, светлые глаза,

Ты пришла внезапно, как майская гроза.

Ты пришла на счастье, или на беду…

Разве мог мечтать я, что я обрету?

Рокетт молча кружил новую подружку в стремительном танце. Говорить ничего не хотелось - наверное, так было и у того, кто сочинил песню. Единственное, что тревожило сейчас Рокетта - чувствует ли то же самое незнакомка… Незнакомка? У него такое чувство, что знает ее годы - а ведь она даже не представилась…

Когда мелодия оборвалась, и запыхавшиеся танцоры расселись на траве, потягивая вино, глядя на рассыпающий искры костер, звезды, тонкий серп молодого месяца, Рокетт решился спросить:

- Ты так и не сказала, как тебя зовут. Если, конечно, это не тайна, - добавил он, сообразив, что она может не называть имя специально. Когда захочет - представится.

- Правда? - удивилась девушка. - Конечно, не тайна. Меня зовут Мелина. Будем знакомы?

И совсем по-мальчишески протянула маленькую ладошку, Рокетт несмело пожал.

Мелина… Имена, пришедшие из мрака языческой древности, ныне были редкостью. Церковью они не одобрялись, а если их давали первенцу - не одобрялись сильно, вплоть до епитимьи. А уж имя проклятой Церковью мятежницы, как говорят, последней Верховной жрицы демоницы Исмины. Отец Маркиан рассказывал о той, древней Мелине, которая погубила тысячи Обращенных. Матери Мелины наверняка понадобилась вся смелость без остатка. И ради чего? Ради имени проклятой Церковью мятежницы! Поневоле приходят в голову мысли о ее лояльности… Ну, а яблочко от яблони недалеко падает.

Но тут Рокетт вспомнил службу в церкви, откровения одурманенного дымом друга…

- А не та ли ты Мелина, служанка Альберта Дорстага? - на всякий случай спросил он. От удивления выразительные глаза девушки широко распахнулись.

- Откуда ты знаешь?

Миг Рокетт колебался, говорить или не говорить. Если ее не предупредить, у нее наверняка будут неприятности - а то и просто беда. Но если Дорстаг не просто клеветал на отказавшуюся выходить за него замуж? Если она правда отступница, да еще и шлюха, спящая с хозяйским сыном, не любя? Тогда Рокетт и сам нанесет вред Церкви. Да, люди ни о чем не узнают, но Единый-и-Единственный видит все. Простит ли он измену? Потом Рокетт решился. Единый благостен и светел, он поймет, что в действиях Леруа Рокетта не было злого умысла. А бросить человека в беде - тоже грех…

- Сегодня я был на службе в церкви, - сбивчиво начал Рокетт. - А еще там был Дорстаг… Мы с ним давно знаем друг друга…

- А-а, то-то ты показался мне знакомым, - улыбнулась Нарамис. - Значит, это с тобой он ведрами дует пиво.

- Не перебивай. Сегодня отец Маркиан окуривал церковь каким-то странным дымом… От него все на время сходили с ума и… ну, каяться начинали, кто в чем. И про других… ну, кого знали… говорили. Кто о матери рассказывал, кто о муже, кто о детях или друзьях. А Дорстаг… Он рассказал о тебе. И обо мне тоже, но обо мне ничего серьезного…