Слуга смахнул с прилавка гроат и наклонился вперед:
– Нет. Это случилось летом, а старые домницы работают только зимой. А зачем вам это знать, сэр?
– Вы не помните имена погибших?
– Это случилось давно, однако я помню имя владельца: Феттиплейс.
Голова моя пошла кругом. Двадцать лет назад, то самое время, когда Эллен подверглась нападению и попала в Бедлам. Так что, помимо насилия, в Рольфсвуде произошло еще что-то. Погибли два человека. «Он горел!»
Сердце мое колотилось. Резко отвернувшись от прилавка, я обнаружил, что смотрю прямо на стоявшего за мной Фиверйира, сальные локоны которого свисали на обожженный солнцем лоб.
Сказались три дня раздражения, вызванного постоянными выпадами Дирика и кислой физиономией его помощника.
– Великий боже, клерк, – воскликнул я, – неужели вы подслушивали?!
У Сэма отвисла челюсть:
– Нет, сэр, я просто стоял за вами в очереди. Я пришел за пивом.
Я огляделся:
– А где Дирик? Вы шпионите за мной, клерк!
– Что вы, мастер Шардлейк! – с жаром заговорил Фиверйир, и адамово яблоко на его горле заходило вверх-вниз. – Мастер Дирик решил уснуть и выставил меня из комнаты, вот я и пришел сюда. Клянусь честью христианина, я слышал только то, что вы говорили этому человеку о сгоревшей домнице, вот и все!
Он был искренне возмущен. Я заметил, насколько усталым он казался, увидел темные круги у него под глазами.
– Простите меня, – сказал я уже спокойным голосом. – Мне не следовало кричать. Давайте сядем.
Сэм нерешительно последовал за мной к свободному месту на скамье.
– Раз я ошибся, приношу свои извинения, – проговорил я. – У меня есть еще одно дело в Сассексе, от другого клиента.
– Вы извиняетесь передо мной, сэр? – Молодой человек явно удивился. – Благодарю вас за это!
После недолгой паузы я проговорил:
– Путешествие оказалось труднее, чем я ожидал. Солдаты идут быстрым шагом.
Мой собеседник вновь замкнулся, и лицо его приобрело кислое и неодобрительное выражение:
– Мой мастер говорит, что они могли бы и не так спешить.
Хотелось бы мне знать, пользовался ли Дирик услугами Фиверйира для того, чтобы разведать наши планы перед слушанием! Возможно, он даже побывал в Опекунском суде и подкупил Миллинга. Я вспомнил про парней с угла, про мешок на моей голове и нейтральным тоном ответил:
– Ладно, посмотрим еще, что мы там найдем.
Потом, с любопытством посмотрев на Фиверйира, я поинтересовался:
– А вы давно работаете на мастера Дирика?
– Три года. Мой отец работал на кухне в Тампле, он послал меня в школу, а после выхлопотал мне место клерка. Мастер Дирик взял меня к себе и многому научил. Он хороший мастер.
Клерк вновь смотрел на меня этим своим полным осознания личной праведности взглядом.
– Итак, вы иногда работаете в суде по делам опеки, – продолжил я разговор.
– Да, сэр. – Недолго поколебавшись, Сэм добавил: – Вижу, что вы, подобно многим, считаете этот суд скверным местом.
Я кивнул.
– Возможно, это и так, но мой мастер ищет в нем только справедливости, как и во всех судах, в которых выступает.
– Не надо, Фиверйир. Адвокаты берутся за те дела, которые им предлагают, справедливы они или нет. – Я вспомнил свой разговор с леди Елизаветой.
Сэмюэль уверенно потряс головой:
– Мой мастер берется только за справедливые дела. Как наше с вами. Я – христианин, сэр, и я не смог бы работать у адвоката, который защищает плохих людей. – Он покраснел. – Я не хочу сказать, что так делаете вы, сэр, но в данном случае вы ошибаетесь.
Я не верил своим глазам. Как мог он верить тому, что Винсент Дирик, именно он, является исключительно поборником справедливости? Тем не менее это было очевидно.
– Хорошо, Фиверйир, теперь я должен вернуться в собственную гостиницу, чтобы чем-нибудь подкрепиться, – вздохнул я.
– A мой мастер велел мне отыскать брадобрея, – вспомнил клерк.
Мы вышли на улицу. Смеркалось, и в окнах появились зажженные свечи. Некоторые возчики уже укладывались спать в своих фургонах.
– Наверное, все едут в Портсмут, – проговорил я. – Как и наша рота стрелков.
– Бедолаги, – с печалью в голосе промолвил Сэм. – Я видел, как солдаты смотрят на меня, и знаю, что они считают меня слабаком. Однако я думаю о том, что может их ждать, и молюсь за них. Как это скверно, что среди них нет проповедника! Большинство этих людей так и не познали Господа. Они не понимают, что за гибелью в бою может последовать скорая дорога в ад.
– Не исключено, что обойдется без битвы. Возможно, французы не рискнут высадиться.
– Молюсь об этом.
На руку мне упала холодная капля.
– Ну вот, начался дождь, – скривился я.
– В лагере все промокнут.
– Да. A мне надо побыстрее вернуться в свою гостиницу. Спокойной ночи, Фиверйир.
– Спокойной ночи, мастер Шардлейк.
– Ах да, Фиверйир, лавка цирюльника находится на соседней улице за углом. Передай своему мастеру.