Камни вместо сердец

– Он полагает, что этот адвокат шпионил ради Екатерины Арагонской и доставил письмо ей. Оно могло послужить королеве ранним предупреждением о том, что король намеревается развестись с ней. Уэст сказал его величеству, что потерял письмо, умолчав о краже. Он назвал мне имя этого человека – Грегори Джексон, и сказал, что он умер, но я усомнился в том, что это правда.

Уорнер посмотрел на меня в упор:

– Что вы хотите этим сказать?

Я не ответил.

– Вам известно, что в молодые годы я служил адвокатом при дворе Екатерины Арагонской, – негромко проговорил мой коллега, – и вы решили, что это мог быть и я.

Сделав паузу, он глубоко вздохнул:

– Ну, что ж… – А затем повернулся и направился к двери, бросив на ходу: – Подождите здесь.

И, прежде чем я успел шевельнуться, адвокат закрыл за собой дверь. Я услышал только, как он велел страже приглядывать за ней.

Полчаса я ждал, обливаясь потом и думая: «Барак прав, я пал жертвой наваждения! Если бы он приехал сюда со мной, я подверг бы опасности нас обоих!» Когда дверь отворилась, я невольно подпрыгнул, ощущая, что сердце мое ушло в пятки. Уорнера сопровождали два стражника с алебардами.

– Пройдемте со мной, – сухо проговорил адвокат королевы.

Я вышел за дверь, и стражники заняли место за моей спиной.

Роберт повел меня вниз, ноги мои застучали по каменным плитам, и я с ужасом подумал: «Это же замок, здесь должны быть подземные темницы!» Однако мой коллега остановился на первом этаже, повел меня по коридору, а потом открыл дверь, за которой, к моему удивлению, оказался небольшой, окруженный деревьями уединенный садик. Со шпалер свисали лозы, а в небольших клумбах у стен росли цветы. Здесь, в тени, восседала королева, на коленях которой устроился спаниель Риг, а за ее спиной стояли две камеристки. На ней было платье ее любимого алого цвета и капюшон, расшитый цветами, в лепестки которых были вшиты крохотные бриллианты. Ее величество посмотрела на меня, и я заметил на ее лице напряжение, а под глазами – темные круги. Напряжено было и ее тело, а выражение лица оставалось сердитым. Я низко поклонился.

– Мэтью! – В голосе Екатерины ощущалась обида. – Мастер Уорнер сообщил мне, что вы обвинили его в службе этому негодяю, Ричарду Ричу.

Я повернулся к Роберту, не отводившему от меня ровного взгляда:

– Я не выдвигал никаких обвинений, ваше величество. Но выразил некоторые опасения…

– Он мне все рассказал. Однако являться сюда и обвинять его в чем-то безумно. Тем более, в такие времена.

– Ваше величество, меня тревожило только благополучие вашего двора.

Королева закрыла глаза.

– Ах, Мэтью, Мэтью, – проговорила она, вновь внимательно посмотрев на меня. – Вы кому-нибудь еще рассказывали эту историю?

– Только Бараку.

– Ну, во всяком случае, здесь верно по меньшей мере то, что этот Уэст солгал вам. – Ее величество устало махнула рукой своему адвокату: – Расскажите ему, Роберт!

Уорнер заговорил холодным тоном:

– При дворе Екатерины Арагонской действительно состоял молодой адвокат по имени Грегори Джексон. Он работал на меня. Но он умер в двадцать пятом году – за год до того, как Уэст потерял то письмо. От потливой немощи, насколько я помню. Я был на его похоронах. Поэтому тот человек, о котором вам говорили Уэст и его мать, не мог быть Джексоном. Но он не был и мной. У королевы Екатерины Арагонской, конечно же, были свои шпионы, бесспорно, стремившиеся вынюхать все возможное о любовницах короля. Однако ими, по большей части, становились слуги королевского двора. И, клянусь, я никогда не был шпионом… и тогда, и теперь я был и остаюсь адвокатом. И я не состою ни в каком общении с Ричардом Ричем, не имею с ним никаких дел, помимо тех случаев, когда этого нельзя избежать. Поэтому я подумал, что лучше всего будет опровергнуть вашу инсинуацию перед лицом королевы.

– A я верю Роберту, – возвысила голос Екатерина. – Неужели вы, Мэтью, считаете меня дурой, не способной понять, кому можно довериться среди собственных слуг, а тем более, зная, что может произойти с королевой в этой стране?

Посмотрев на нее, я перевел взгляд на Уорнера и заметил гнев на обоих лицах. Понимая свою ошибку, я тихо произнес:

– Приношу самые смиренные извинения вам, ваше величество, и вам, мастер Уорнер.

Королева повернулась к своему адвокату:

– Интересно, а существовало ли само письмо?

– Я не знаю этого, ваше величество, – развел руками Роберт. – Я ничего не слышал об этом, однако я и не был в большом доверии у Екатерины Арагонской. Она или знала, или уже догадывалась о том, что я начинаю склоняться в сторону реформаторов.

– В любом случае Уэст солгал об этом Джексоне, – сказал я.

Уорнер сдержанно кивнул. Я посмотрел на королеву:

– Однако остается открытым вопрос участия Рича в деле Кертиса. Существует общее звено, связывающее дело Кертиса с Сассексом – феодарий сэр Квинтин Приддис, прежде служивший сассекским коронером. Он – старинный приятель Рича.

Королева задумалась:

– Гибель бедной мистрис Хоббей… вы говорили Роберту, что уже нашли обвиняемого?

– Местного йомена. Он сопротивлялся попыткам мастера Хоббея захватить деревню Хойленд.