Камни вместо сердец

— В дарственной сказано только то, что деревня может пользоваться всем лесом, который ей нужен, — подчеркнул Дирик.

— Наш участок нанесен на план, все ясно как божий день.

— Это было сделано до черной смерти, после которой в Хойленде, как и во всякой английской деревне, стало куда меньше жителей. Соответственным образом следует уменьшить и лесные угодья.

— Я знаю, что ты наметил! — крикнул Эттис в сторону Винсента. — Вырубить весь наш лес, получить огромные деньги, затем отобрать общинные земли и обратить все это в новые лесные угодья. Но ни один адвокат, сколь бы ни был остер его язык, не уговорит нас отказаться от собственных прав! Мы обратимся в Палату ходатайств!

— Тогда поторопитесь, — невозмутимо ответил Хоббей. — Я приказал своим лесорубам на следующей неделе приступить к работе на том участке, который вы ошибочно называете своим. И не советую вам препятствовать им.

— Фиверйир, отметь, что они получили предупреждение, — добавил мой коллега. — На тот случай, если нам потребуется обратиться в магистрат.

— Который у вас в кармане, — с горечью произнес Эттис.

Тут мы услышали стук, который, должно быть, произвела дверь — распахнутая и ударившаяся об стенку. После этого Абигайль пронзительным голосом закричала:

— Мерзавцы и негодяи! Николас, Фальстоу рассказал мне, что они стреляли в лесу в горбатого адвоката! Преступники!!!

— Стреляли?! — Хозяин дома явно был потрясен. — Абигайль, что ты хочешь сказать?

— Я только что видел мастера Шардлейка, — заметил Дирик. — Он выглядит ничуть не хуже, чем обычно.

— Он не был ранен! Но в него стреляли! — визжала мистрис Хоббей.

Тут я услышал голос управляющего: должно быть, он пришел на шум свары:

— В Шардлейка и его клерка стреляли, когда он объезжал земли мастера Хью. Они вспугнули оленя: вероятно, какой-то браконьер решил прогнать их подальше. Но никто не ранен, и никто никого не намеревался ранить, — добавил он нетерпеливым тоном.

— Глупая женщина! — Я впервые услышал, что Хоббей потерял контроль над собой. Абигайль зарыдала, а затем в комнате настала тишина. Я кивком указал Джеку в сторону, и мы начали осторожно продвигаться вдоль стены дома.

— Ситуация начинает становиться по-настоящему интересной, — заметил Барак.

— Я опасался того, что нас могут заметить. И, на мой взгляд, мы и так услышали достаточно. — Я нахмурился. — Эта женщина крайне испугана.

— Она безумна.

— Трудно сказать. Кстати, ты заметил, как беспрекословно оба мальчика подчинились приказу Фальстоу? A судя по тому, что мы здесь слышали, дворецкий особо не обременяет себя знаками уважения в отношении Абигайль.

— А кто из них прав в отношении леса? — спросил мой помощник.

— Нужно посмотреть эту дарственную на лес. Но если в ней указан определенный участок, тогда закон на стороне жителей деревни.

— Если мне удастся посетить деревню во время твоего отсутствия, возможно, стоит сказать им о том, что ты состоишь советником при этом самом ходатайственном суде. Тогда мы сможем получить от них кое-какую информацию.

Я задумался:

— Да. Сделай это. Поговори с Эттисом. Скажи ему, что если они напишут прошение в палату, я потребую дать запрет на рубку сразу же, как только вернусь. При условии, что они ничего не скажут Хоббею. — Я улыбнулся. — Можно будет сообщить об этом нашему хозяину в день отъезда.

— Сделавшись адвокатом суда по прошениям, ты постепенно превращаешься в Макиавелли.

Я серьезно посмотрел на Джека:

— Попроси, чтобы Эттис взамен рассказал нам все, что ему известно о Хью. В этом доме происходит нечто сокрытое от наших глаз. Клянусь в этом.

Глава 21

В семь часов следующего утра я уже ехал на север по Портсмутской дороге, удалившись на целую милю от Хойлендского приорства. Я снова взял Нечета. Конь бодро трусил вперед, явно радуясь предстоящему длинному путешествию. Погода была отличной — в еще прохладном воздухе пахло росистой травой. Но потом должна была прийти жара, и я надел дублет из тонкой шерсти, радуясь возможности обойтись без мантии. По пути я размышлял над разговором с Хью, случившимся непосредственно перед моим отъездом.

Я попросил разбудить меня в шесть, и меня поднял с кровати стук в дверь. Фальстоу заглянул в мою комнату.

— Собрал вам кое-что на завтрак, сэр, — проговорил он и добавил: — Насколько я понимаю, вы уезжаете в Сассекс и вернетесь только завтра днем.

— Да. Там у меня есть дело к другому клиенту. Благодарю вас.

Хоббею я тоже уже сказал об этом, не вдаваясь в подробности, так как не намеревался упоминать имя Эллен при этих людях. Я поднялся и оделся, после чего взял украшенный крест Эммы со столика возле кровати и принадлежащий Хью экземпляр «Токсофила». Осторожно выйдя в коридор, я направился к комнате Кертиса и постучал — после недолгих колебаний. Я пытался поговорить с ним вечером предыдущего дня, но его или не было в комнате, или же он не захотел открыть дверь. При удаче мне предоставлялась редкая возможность поговорить с ним без помех.

На сей раз он открыл дверь — уже в рубашке и дублете.

— Простите за столь раннее беспокойство, — начал я, — но сейчас я уезжаю в Сассекс и хочу вернуть вашу книгу.