Камрань, или Последний "Фокстрот"

События развивались стремительно. Не прошло и двух секунд, как двое из троицы мошенников были выведены из строя и надёжно обездвижены. Но оставался ещё небритый джигит, и я с опаской ожидал его нападения. Понятно было, что сейчас он вытащит свой страшный кинжал и станет резать командиру горло, но гордый сын гор оказался банальным трусом. Бросив поверженных товарищей, он кинулся к стоящей неподалёку белой иномарке. Оставалась ещё небольшая надежда, что джигит всё же боец и мужчина, что сейчас он достанет из машины свой большой пистолет и примется делать в обидчике глубокие дырки. Но командиру и здесь не повезло – так и не удалось ему сразиться с достойным противником. Джигит ловко прошмыгнул на водительское сиденье и тут же заблокировал двери изнутри. Судорожно он стал совать ключ в замок зажигания, с явным намерением бросить истекающих кровью товарищей и уехать. Но это ему не удалось. Высадив валявшимся неподалёку кирпичом окно, командир вырвал из замка зажигания ключ и зашвырнул его куда-то очень далеко. Затем, резко распахнув дверь, он в два движения отодрал её вместе с петлями и, хорошо размахнувшись, запустил вслед за ключами. После чего приказал джигиту выйти из машины. Но товарищ был не военный, глупый, команд не понимал, он забился вглубь, выставив вперёд тощие ноги, и стал судорожно ими дёргать, отбиваться. Гражданский, что с него взять!

Но командир и тут не растерялся. Изловчившись, он поймал джигита за щиколотку и одним рывком выдернул из машины. Зацепившись за что-то ногой, тот изобразил такой жуткий шпагат, так дико возопил, что мне самому стало больно. Новомодные джинсы с треском разошлись по швам, а паховые связки если и не порвались, то определённо сильно растянулись, в результате чего бедняга не смог даже выполнить прозвучавшую следом команду «встать!». Настаивать на выполнении приказания командир не стал – так и потащил раскоряченного джигита за правую ногу волоком.

Белобрысый продолжал лежать на животе, раскинув в стороны руки, и не проявлял никаких признаков жизни. Возможно, он умер, а может быть, чтобы не получить ещё, просто притворялся. Парнище сидел задом на влажной земле, поддерживал руками то и дело самопроизвольно отваливающуюся челюсть, и во взгляде его ровно ничего не читалось. Какой-никакой диалог можно было вести только с джигитом, но тот вдруг напрочь забыл русский язык, на вопросы не отвечал и только, соглашаясь со всем, услужливо кивал головой. Но командиру говорить особо и не хотелось. Выпотрошив у джигита карманы, командир из весьма внушительного вороха мятых купюр забрал свои двадцать пять и отдал мне мой полтинник. Тяжело дышащему, с удивлением и ужасом взирающему на эти манипуляции джигиту командир кратко пояснил:

– Я тебя ограбил! Вопросы есть? Свободен!

Затем напутственно добавил:

– И смотри у меня... Ещё раз поймаю – руки по самые яйца оторву… и всё остальное…

Оставшиеся деньги командир бросил в урну у входа в бар и, невозмутимый, проследовал вовнутрь. Мы чинно двинулись за ним. Заходя последним, я отметил на входе заметное оживление – толпа проигравших и просто зевак ринулась брать урну штурмом.

Конфликт был исчерпан. Часа два ещё мы оставались в баре. Стоит ли говорить, кто был сегодня героем дня? В конце оказалось, что за наш стол кто-то уже заплатил. Несмотря на то, что я изрядно принял на грудь и море было уже по колено, на улицу выходил с некоторым опасением. Я был уверен, что тут нас ждёт засада, что вся городская мафия экстренно вызвана к «Чилиму» и сейчас на нас разом навалится.

Естественно, я готов был биться, как лев, бок о бок со своим командиром! Но нападения отражать не пришлось. Никого на улице не оказалось. Поверженной троицы на месте тоже не наблюдалось, не было у входа и урны. Лишь злосчастная иномарка призрачно белела в темноте, зияя провалом отсутствующей двери.

Добавлю к слову, что никто из пострадавших в тот вечер не погиб и даже не стал инвалидом. Мордатый парнище вполне оклемался, и года через два я его встретил весьма преуспевающим за рулём крутого крузака, с цепурой в палец на шее, орущего матом на чахлого ботаника в «копейке», не уступившего ему дорогу. Можно предположить, что челюсть у него срослась, сотрясённые мозги встали на место, да и деньгами он опять разжился. Белобрысого я не видел лет десять и всё это время сильно переживал – а вдруг не выжил? А вдруг инвалидом стал? Но однажды увидел по телевизору, и вполне живого. Сразу отлегло. Одно время смотреть на него можно было довольно часто, правда, опять же, только по телевизору. Стал инвалидом или нет – не знаю, но у одного из бывших губернаторов Приморья он был замом, правильные вещи говорил и достаточно долго, пока не посадили. Не встречал я только джигита, но за него особо и не волнуюсь, думаю, что жив-здоров и тоже где-нибудь при бюджете отирается.