Камуфлет

— А что денежки? Откуда проблема, не понимаю. У Академии ведь ресурсы безграничные. Или на Солнце водород кончается? Списать, да и всё. Первый раз, что ли?

— Не надо меня учить, — насупился главбух. — Мы тут уже поработали, сметку прикинули. А денежков за вами, — он придвинул счёты к себе, костяшки забегали по спицам, — плюс двести рублей суточных… Это будет ровно десять миллиардов тридцать восемь миллионов двести сорок одна тысяча триста четырнадцать рубликов. Как обоснуете, голубчик мой транжиристый? Иначе-то ведь возмещать придётся.

А правда — как? Отчего Провал размером с Лубянку? Почему не лужа с шариками от пинг-понга? Да откуда мне знать? И зовут меня не Зигмунд, и фамилия не Фрейд. Ну люблю я масштабные вещи! А почему? Натура такая, от природы широкая. Или наоборот — скромная, по причине зарплаты, не совместимой с жизнью.

— Десять миллиардов столичный бюджет не потянет, — нудил главбух, — выползет недостача. Экономней надо работать, голубчик, экономней.

Столичный бюджет? Все соки из России сосут, а как делиться, так фигушки… Погоди-погоди…

Перед глазами возникла фантастическая картина: Лужков отмахивается от Счётной палаты моим отчётиком. Вот это прикол! А я-то купился, как ребёнок.

— Ну, Пан Вотруба, вы же и фрукт! Что ли в Академии день смеха дополнительный? Ловко разыграли, а ведь поверил. Не зря вас из «Кабачка» притащили — наш человек! «Столичный бюджет», это ж надо… Дайте руку пожать, кормилец.

Но пан Вотруба веселье разделить не спешил. Нахмурившись, угрожающе понизил голос:

— Оставьте-ка смефуёчки, голубь мой жизнерадостный. Никто из кабака меня не вытаскивал, и вообще я непьющий. А вы часто в Академию-то заглядываете?

— Да в последнее время всё как-то некогда.

— Пон-нятно. И с циркуляром закрытым, видимо, не знакомились? Относительно финансовых отношений с Материком?

— Не-а. А если я расходы не обосную, пан Вотруба? Из зарплаты вычитать будете, типа алиментов? Тогда уж присваивайте мне сразу четвёртый уровень, чтобы рассчитаться времени хватило. А может, кое-кто именно так и прорвался в бессмертные? То-то я смотрю…

— Перестаньте ёрничать, — перебил он. — В циркуляре, что вы прочитать не удосужились, чёткие указания на сей счёт имеются. Какие, не догадываетесь?

Я замер.

— Вот именно, смекалистый наш. Безвозвратное удаление. Персональный номер терминируем — и нет вас тут, как и не было. Так что решайте, обоснование или возврат. В двухлетний срок.

Ох, блин, не прожить мне без Академии! Как перестанут свыше мне диктовать иные строки…

А пан всё втолковывал. О чём это он?

— …что мы какие-то скупердяи. Кстати, заявку вашу на канцтовары решено удовлетворить.

Ага, процесс отлажен.

— Удовлетворена ваша заявочка.

На свет явился гроссбух устрашающих размеров.

— Распишитесь в получении.

— А сами-то канцтовары — где?

— На складе, где же ещё? У меня лишь бумаги. И вот тут ещё подпись. Обязательство о непричинении.

— О непричинении — чего?

— Да как же, охрана труда, и в инструкции пунктик — о непричинении вреда.

— А инструкция?

— Да на складе же, голубь наш непонятливый. И ведь не первый день работаете. Расписывайтесь, где птицей-галкой открыжено.

— Вы хоть намекните, пан Вотруба, в чём суть этого… непричинения?

— Не нужно идиотом прикидываться. Мы с вами взрослые люди.

Он поправил галстук.

— И понимаем, что канцтовары могут быть использованы не по прямому назначению. А в отсутствие должного контроля и самоконтроля за применением представляют опасность, — он задумался. — Например, степлер и антистеплер. Вполне даже могут. Это самое. При нецелевом использовании, значит. В том смысле, что в других целях.

У меня даже рот открылся.

— Не по-прямому… в других целях? Да в каких ещё-то?

— В нехороших целях. — Вотруба значительно посмотрел мне в глаза. — В садистских, например. Антистеплер в особенности. Не говоря уже о шиле.

Да, тут вам не здесь. Но главное — десять миллиардов. С гаком.

Главбух, догадавшись о моём состоянии, отпустил с миром:

— Идите, голуба, к начальнику сектора, в ножки ему падайте. Да, и про экологический ущерб не забудьте.

— Так ведь…

— Лишь необратимые изменения. Запах горящей серы не считается.

Ангидрид твою перекись водорода через перманганат калия!

Что же делать? К Брёвину, без выбора — раньше сядешь, раньше выйдешь. Но вряд ли спишет, расходы-то астрономические.

Это что ж получается? Год назад я сидел без копейки, а сегодня уже десять ярдов должен. Прогресс налицо. Выходит, Академия впрок пошла.

А схитрю-ка, напишу как бы между прочим.