Камуфлет

Арест, хоть и домашний, на пользу молодому организму не идет. Антонина в гневе чуть было не вырвала дверь, но, увидев самого Ванзарова, быстро присмирела, отступила под защиту вешалки и боязливо заявила, поправив очки:

– Я больше не шпионила, меня из дома не выпускают… И вообще, я посмотрела свод законов. Нет такой статьи, чтобы меня арестовать…

– Нет, так будет! – заявил Ванзаров. -Ладно, Антонина Ильинична, кто профлое помянет, тому первый кнут. Вы проявили излифнее любопытство, ну, и я перестарался, предлагаю мир.

Сам «великий сыщик» протянул руку. Антонина пожаловала чиновника сыскной полиции ручкой для поцелуя, вероятно, забыв модный догмат о равноправии полов.

– Господа, что мы все в прихожей, прошу в комнаты! – церемонно провозгласил Николай Карлович, а сам отправился на кухню.

Городское жилье Берсов выглядело гнездышком, лишенным женского деспотизма. Вещи находились там, где им удобно, а не правильно, повсюду лежали стопки книг. Разные приятные мелочи быта, как-то: бинокль, трости, портфель, расчески, чучело птички и даже велосипедное колесо – располагались там, куда рука положила.

Любая дама сочла бы сей «пейзаж» ужасающим, но хозяева находили в нем уют. А вот портьер с роскошными хризантемами не наблюдалось вовсе. Это Родион Георгиевич краем зрения проверил.

Главное место в квартире занимали книжные шкафы. На стенах в изобилии красовались репродукции и гравюры, в основном исторических сюжетов. На самом видном месте пылились довольно приличные копии полотен Антуана Гро из жизни корсиканца: «Бонапарт на Аркольском мосту» и «Наполеон в битве при Эйлау».

– Брат привез из Парижа! – с тихой гордостью объяснила Антонина. – Говорит, денег заплатил кучу.

– Почитает Бонапарта? – заинтересовался Родион Георгиевич.

– Он, нет, а вот я обожаю.

– Что же в нем привлекает?

– Своим умом поднялся из пыли и творил историю! Я бы так не смогла… Остается только поклоняться…

– Ниша, не морочь голову Родиону Георгиевичу! – Николай Карлович держал поднос с графинчиком настойки и тремя сортами холодной закуски. – Ну-с, прошу к столу… вернее столику.

Внимание привлек фотографический портрет в дорогой рамке: полноватый усатый мужчина, на вид не старше тридцати, такого строго-правильного вида, какой бывает у инженеров путей сообщения. Заметив интерес гостя, Николай Карлович с умилением признался, что это и есть обожаемый племянник Антоша, то есть Антон Ильич.

– Чья коллекция оружия? – спросил Ванзаров, подходя к персидскому коврику, завешанному колющими и режущими орудиями.

– Досталась от брата моего Илюшеньки, – Николай Карлович вздохнул. – Родители Антона и Антониночки покинули нас десять лет назад, с тех пор племянники находятся под моим опекунством. Коллекция – это, так сказать, наследство, неприкосновенно сберегаемое… Кстати, здесь есть уникальные экземпляры. Вот, обратите внимание: японский меч мастера Хаттори Ханзо. Представьте, он…

Коллежский советник вежливо оборвал предание клана Берсов и просил рассказать о Петре Ленском.

Отведав холодной миноги, Антонина Ильинична открыла новые подробности.

Петя Ленский появился на даче в начале июня. Привез его князь и представил как своего доброго знакомого. Юноша оказался хорошо образован, начитан, с ним было интересно беседовать. Петр стал часто заезжать к Берсам, живя в соседнем дачном поселке. Он мало рассказывал о своей жизни, правда, упомянул, что учился в Александровском лицее и бывал в Париже. Но общих знакомых по Франции у него с Антоном не нашлось. Вот, собственно, и все.

– Петр проявил к вам интерес? – уточнил Ванзаров. Антонина нерешительно глянула на дядю, Николай Карлович кивнул одобрительно, и она призналась:

– Поначалу я думала, что Петя заинтересовался мной… Но вскоре поняла, что его интересует брат…

– Чем ответил Антон Ильич?

Передовая девушка в смущении тронула переносицу очков:

– Он твердо заявил, что не разделяет идей однополой любви. Антон стал избегать Петра и очень редко приезжал на дачу, все сидел в городе.

– Когда Ленского видели в последний раз?

– Кажется в среду… да, точно, в среду. Заехал попрощаться, сказал, что съезжает с дачи. Обещал бывать у нас осенью.

– Как узнали, что Ленский – племянник князя? Старший Берс взвалил вину на себя: Павел Александрович

как-то проговорился, а уж он донес племянникам. Объяснение было принято.

– Вы знали, что у Петра роман с моей женой? – спросил Ванзаров.

Николай Карлович подавился настойкой, огурчик застыл в воздухе, и коллежский асессор даже возмутился:

– Поймите, это невозможно!

– Она сама призналась, – спокойно уточнил Родион Георгиевич. – Так знали?

– Да… – печально согласилась девушка. – Петр как-то сказал, что ему надо упражняться, чтоб не забыть общения с женщинами… Если б я знала, что Софья Петровна ваша жена… А то вас мы и не видели… Если бы не «Божественный яд», то я бы никогда… Живешь и не знаешь, что дачный сосед – великий сыщик…

Родион Георгиевич потрудился выудить из пиджака измятый снимок и предъявил девушке.

Антонина без всяких сомнений опознала дачного знакомого.