Камуфлет

Первым был извлечен картотечный ящик на букву «О». Дело, заведенное на князя, имело фотографическую карточку, подробный список любовников, даты и места встреч, также с канцелярской прямотой сообщались интимные пристрастия Его светлости. Ни Меншикова, ни Выгодского в досье не было. Впрочем, как и господина с инициалами «В.В.П.». Зато нашлась фамилия, какую меньше всего следовало ожидать. В числе бывших любовников присутствовал не кто иной, как… Берс! Судя по записям, он состоял в интимной связи года три назад, после чего Одоленский сменил еще четырех протеже. Выходит, Николай Карлович не просто врал, а врал художественно!

Ящик на букву «Б» неожиданно запутал: личной карточки Берса не оказалось. «Берятов» был, «Берсаков» тоже, но между ними зияла пустота. Но если верить словам Антонины о пристрастиях дяди, тогда все объясняется просто: карточку удалили. Стоило ли сомневаться, чьих рук дело.

Проверка ящиков «М» не дала ничего нового. Господин штабс-ротмистр дворцовой стражи не имел никакого отношения к мирку мужеложцев. Во всяком случае, карточка отсутствовала.

Настал черед ящику «В». Судя по всему, жадноватого стряпчего можно было подозревать в чем угодно, но только не в извращении. А вот кандидатуру, подходящую буквам «В.В.П.», найти нигде не удалось.

Приличное время вышло. Гарин вежливо кашлянул.

— Что происходит с карточкой умерфего лица? — поинтересовался Ванзаров. — Изымается?

— Ни в коем случае. Эти документы хранятся сто лет. Таково правило, — любезно заверил радушный директор.

У парадных дверей тихонько дремал швейцар. Стараясь не разбудить старика, Ванзаров уже взялся за медную ручку, как вдруг заметил сводчатую дверку с табличкой «Типография». Пришлось поддаться искушению.

Даже в неурочный час в министерской печатне кипела работа. Шел тираж плаката с Высочайшим указом о созыве Государственной думы, как видно, для необозримых провинций империи, куда не доходят столичные газеты.

Коллежский советник нашел заведующего в крохотной конторе, спасавшей от грохота станков тонкой перегородкой. Извинившись за причиняемое беспокойство, предъявил уголовный романчик. Евграфий Пустырин, жилистый старичок с красными от бессонницы глазами, только взял книжицу и немедленно подтвердил: их работа, само собой. Буквально сам печатал недели три назад, еще удивился, с каких это пор государственная типография занимается подобной ерундой.

— Кто разместил заказ? — спросил Ванзаров, несколько озадаченный открывшимся обстоятельством. Пустырин полез в конторскую книгу, поводил пальцем по строчкам и нашел:

— Модль какой-то записан, — сообщил печатник, захлопывая кондуит.

— Он приказал поставить адрес типографии?

— Это мы сами! — Евграф гордо ухмыльнулся. — Разве ж можно, чтоб книга вышла без адреса? Никуда не годится. И так с ней намаялись.

— А что такое?

— Да и то сказать, тираж — десять штук, смех один. Так ведь еще на печати какой-то жандармский сидел, высматривал да вынюхивал. Как сшили, все забрал и лично рассыпал набор. Виданное дело?!

Что спасало и спасать будет эту страну? Только две силы, если не считать Божьего провидения: непредсказуемая глупость или бессмысленная честность. Верь и радуйся!

Августа 9 дня, около одиннадцати вечера, прохладно Управление сыскной полиции Петербурга, Офицерская улица, 28

— Рады приветствовать ваше высокое и объемное благородие! Не прогоните? — Аполлон Григорьевич с грохотом отодвинул стулья, выбрал жертву и уселся с размаху так, что ножки застонали. — Говорят, большим человеком становитесь? Уж не забудьте старых друзей, сыщите теплое местечко…

Поразительно, как разлетается слухи. Разрастаются, множатся, приобретают совершенно фантастические размеры, и вот уже письмоводитель, которому намечено скромное повышение, объявлен трепетными коллегами новым вице-королем Индии. Но как жить, если б не было сплетен? Скука царила б в коридорах департаментов и присутственных мест. Не приведи Господь, еще бы и трудиться пришлось!

Счастливчик немедленно заверил, что, как только получит назначение, не позднее дождичка в четверг, закажет из Северо-Американских Штатов наисовременнейшее криминалистическое оборудование, и вернулся к скучным реалиям:

— Что раскопали про Одоленских?

— Во-первых, одна из древнейших фамилий, — Лебедев старательно загнул мизинец. — Но этого добра пол-Петербурга, да. Что действительно любопытно: Одоленские — прямая ветвь от Рюрика и Владимира Святого, причем никогда не прерывавшаяся. Настоящая княжеская кровь старой закваски, что отражено на их гербе. Девиз «Lux in tenebris» — это евангельское «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Что же касается птички — то, без всякого сомнения, имеем изображение легендарной птицы Феникс. Как вам известно, феникс присутствует на гербе нашей империи в виде двуглавого орла таким, каким был перенят у Византии…

— Что вы сказали? — в голосе Ванзарова послышалось нервное напряжение.

— Про феникса?

— Кровь старой закваски… Иными словами: старая кровь. Не так ли?