Канадские охотники

— Вы не откажетесь, поскольку Боб может вас сделать полностью послушным своей воле.

— Индейцы, — продолжает Боб, — научили меня, как сделать человека абсолютно сговорчивым.

— А выполнив ваши требования, я сразу буду свободен?

— Не держите нас за идиотов! Мы отправимся вместе с вами, всемером, в специально нами нанятом дилижансе до первой железнодорожной станции, потом поездом доберемся до американской границы. В дороге, предупреждаем, при малейшем подозрительном жесте или слове вы будете убиты на месте.

— Так вот, я отказываюсь, — вызывающе, срывающимся голосом кричит сэр Джордж.

— Ладно, я так и думал, — флегматично замечает Боб. — Начнем с самых простых приемов, не оставляющих следов… Вы же придаете большое значение своей внешности, я это учту, — продолжает ковбой с угрожающей иронией. — Франсуа, обнимите покрепче этого джентльмена, чтобы он не двигался. Вот так, хорошо.

Удивительно проворно Боб набрасывает на голову сэра Лесли — на уровне лба и висков — веревку, заканчивающуюся петлей. В петлю просовывает деревянную палку и добавляет:

— Франсуа, держи крепче, он сейчас начнет дергаться.

С этими словами ковбой начинает крутить палку, так что веревка все сильнее сжимает голову.

Лицо англичанина становится багровым, он хрипло кричит, бьется в руках могучего юного метиса. Боб продолжает экзекуцию. Лицо его превосходительства становится синюшным от вздувшихся, едва не лопающихся вен, потом покрывается каплями пота. Еще поворот, и сэру Джорджу кажется, что череп дал трещину и через нее выползает мозг. Но у него достаточно энергии, чтобы прохрипеть:

— Негодяи! Вы можете меня прикончить, все равно ничего не добьетесь!

— Эта песенка нам знакома, — бросает американец. — Вначале все так говорят, а в конце концов уступают. Да вы не беспокойтесь, от этого не умирают. Веревка, правда, портит ваш скальп. Смотри-ка, Франсуа, у господина парик. В этом нет ничего плохого, мое замечание не должно вас обижать, месье. Ну, напишете письмо по доброй воле? Нет? Тогда я продолжаю.

Чтобы освободить себе руки, ковбой засовывает конец палки за шиворот нашего джентльмена и обвязывает такой же веревкой с палкой туловище.

— Эта веревка сделает вашу талию тоньше, чем у осы.

Теперь сэру Джорджу кажется, что из него выдавливают кишки, он испускает душераздирающие, сдавленные стоны, а из глаз, расширенных от страшной боли, ручьями текут слезы, орошая не только щеки, но и одежду.

Боб совершенно невозмутимо готовит еще одну веревку с палкой.

— Теперь я вам свяжу большие пальцы ног, так делают индейцы. Когда же все три веревки будут прилажены, начну работать всеми зажимами. Вот так! — бросает он, резко крутанув палку у головы.

Раздается дикий, животный вой, сэр Джордж краснеет, бледнеет, бьется в судорогах, икает, словно в агонии.

— Сейчас по ребрам, — поясняет Боб, — кто молчит, тот на это согласен.

Сжатые с чудовищной силой мышцы рвутся, на губы фиолетового цвета вываливается синий язык и стекают капли крови.

Франсуа, бесстрастный как все индейцы, хладнокровно наблюдает эту страшную сцену. Даже если бы он по молодости лет пожалел сэра Джорджа, мысль о братьях и дяде подавила бы это сочувствие.

— Ну что ж, — продолжает насмешливо ковбой, — крутим дальше. Теперь пальцы, это место чувствительное. Вы пока еще в подготовительном классе, подождите, вот когда я начну крутить все три винта одновременно…

— Нет, нет, хватит, — заикаясь, надтреснутым голосом лепечет что-то нечленораздельное аристократ, сломленный болью.

— Вы принимаете наши условия?

— Да, да, ради Бога, ослабьте веревки.

— Пожалуйста, ваше превосходительство. Вы правильно сделаете, если капитулируете, человек не в состоянии это переносить. Выпейте стаканчик виски, чтобы прийти в себя.

— Нет, воды…

— Воды? — удивленно переспрашивает Боб. — Значит, вам хуже, чем я думал. Вот то, что вы просите, а также бумага и ручка. Вы ведь готовы все написать, так ведь?

— Да, — произносит замученный инспектор, жадно глотая воду. По лицу его с располосованного лба, смешиваясь с потом, стекает красноватая серозная жидкость.

Разбитый, сломленный, побежденный, утративший волю к сопротивлению, сэр Джордж пишет, останавливаясь, чтобы сделать еще глоток и обтереть лицо, по которому струится пот и кровь. За полчаса он написал письмо с приказанием освободить пленников, распоряжение, отменяющее штраф в миллион четыреста тысяч долларов, и записку, подтверждающую, что им совершена попытка убить Перро.

Когда все бумаги готовы, Франсуа выходит в коридор и громко зовет:

— Ли, идите скорее сюда!

Китаец, все такой же чистенький, ухоженный, с невозмутимым лицом фарфоровой куколки, почтительно кланяется своему бывшему хозяину и ждет приказаний молодого человека.

— Вы получили уже тысячу долларов, так, Ли?

— Да, месье.

— Получите еще столько же, когда отнесете это письмо шерифу.

— Да, месье.

— Пойдете вместе с шерифом в тюрьму и приведете к нам четверых пленников, среди которых Перро, — его вы хорошо знаете.

— Да, месье.

— Идите да поскорее, вас ждет тысяча долларов.