Канал имени Москвы. Университет

Ева через силу раскрыла глаза и так же через силу разжала пальцы. Ключ лежал в её ладони и будто бы светился изнутри, нет, не испускал свет, но казался необычайно ярким. Краешки, рёбра металлической поверхности горели, как грани диковинного и страшного кристалла, полного тёмного света.

«… не пройдёшь. Убьёт – очень сильно. Но я помогу. Я жду тебя. Ближе… Иди. Смотри».

Ева сомкнула пальцы, несколько дико озираясь по сторонам, чтобы убрать ключ в вещмешок, спрятать и всё рассказать Петропавлу. Потому что либо она стала обладателем

(Фёдор посмеялся бы над ней)

какой-то тёмной чудовищной вещи, либо… она сходит с ума. Это отчаяние всё же догнало и сломало её, и теперь она сходит с ума. Только перед тем, как ключ, увлекая за собой длинную тесёмку, скрылся в чёрной глубине вещмешка, Ева успела услышать:

«Уже помогаю. Иди и смотри. Ты всё ближе, ближе… Я жду тебя».

Чуть пошатываясь, как сомнамбула, она вышла на палубу. Потом всё-таки взяла себя в руки. И увидела, как пылало яростью здание гостиницы «Украина»; увидела, как сгорели последние голуби. Только пылающий столп огня не уменьшился.

– Не пройдём, – обронил вперёдсмотрящий. В его голосе мелькнули нотки заворожённой обречённости. – Что-то с ним сегодня… Я такого никогда не видел.

Казалось, столп огня был в состоянии плавить камень набережной; вот он коснулся воды реки, и та мгновенно закипела.

– Нас ищет, – сипло выдохнул вперёдсмотрящий. – Вдруг дотянется, а?!

И тогда прозвучал спокойный сильный голос Петропавла:

– А ну прекрати! Всё, не смотри туда больше. Хватит с тебя на сегодня. До нас окну не добить. Но, похоже, сегодня не пройдём. Его заряд ещё и наполовину не иссяк.

– Это не так, – вдруг сказала Ева. – Пройдём. Сейчас что-то произойдёт.

Старый гид бросил на неё короткий взгляд, и ему очень не понравилось выражение лица девушки.

– Ну-ка иди сюда! – потребовал он. – Ева, подойди ко мне.

Только уже поздно было что-либо обсуждать.

– Господи, глядите, – произнёс кто-то из гидов. – Смотрите туда!

Вперёдсмотрящий болезненно выдохнул.

Словно луч мощнейшего в мире маяка, столп огня, что изливало окно номера 317, отвернул от них и заскользил по набережной, заполз на мост. Тут же несколько молодых деревьев на нём вспыхнули.

– Что это? – коротко и угнетённо обронил вперёд-смотрящий.

На мосту луч задержался недолго и пополз вперёд, посередине широкого проспекта на другом берегу реки. Нижние этажи раскрытых книжкой домов вдалеке окутывал туман, не сильный, лёгкая дымка. Ева почувствовала, как у неё похолодели руки, но смотрела, не отрываясь.

(ведь придётся, да?)

(уже помогаю)

По всей ширине Нового Арбата, прямо по тому, что когда-то называлось проезжей частью, двигалась какая-то тёмная масса. Пока ещё очень далеко, трудно было разглядеть, что там. Однако двигалось оно очень быстро. Петропавел бросил короткий взгляд на Еву – девушка была бледна, но, вцепившись в борта лодки, не сводила взора с приближающейся тёмной волны.

– Господи, не может быть! – изумлённо пробормотал тот же гид. – Это ведь… дикие?

Целая толпа одичавших людей, – Петропавлу ни разу прежде не доводилось видеть столько вместе, – с шумом бежала вперёд, не разбирая дороги. Некоторые передвигались на четвереньках, прыжками, как животные.

«Они, наверное, собрались здесь со всей Москвы, – подумал Петропавел. – Повылезали из своих нор».

Но все они двигались с немыслимой скоростью, на пределе сил.

– Что с ними такое? – изумление и истеричные нотки в голосе вперёдсмотрящего сменились чем-то другим. – Они обезумели?!

«А ведь ты понял, зачем они здесь, – мелькнуло в голове у Петропавла. – В это невозможно поверить, но ты понял, на что теперь, скорее всего, уйдёт оставшийся заряд луча».

Он быстро раздвинул телескопическую подзорную трубу, что всегда находилась при нём, посмотрел в настроенный окуляр и понял, что не ошибся. Глаза большинства из них были пусты, лишь у некоторых, тех, что бежали в первых рядах, можно было ещё различить какую-то угасающую обречённость, словно все они понимали, что вот-вот произойдёт, но не могли противиться подгоняющему их наваждению. Огромная толпа диких людей, пытавшихся обогнать друг друга, неслась навстречу собственной гибели. И луч даже не полз в их направлении, как вышло прежде с голубями, словно окно 317 не желало тратить драгоценную энергию на то, что и так само плыло в руки.