Канал имени Москвы. Университет

– Я шёл по улицам, полным людей и чудес Великой ушедшей эпохи: автомобили, обилие света, беззаботный мир, похожий на карнавал… и оказался у места…

«Клуб? Ночной клуб? В нём звучала музыка?»

– Да. Клуб. И он назывался так же – «Кая Везд». Очередь беспечных веселящихся людей перед входом в клуб «Кая Везд». Тебе не кажется это подозрительным? И главное, там играли эти твои музыканты, что живут в шкатулке с балериной, танцующей блюз. Парень Боб и другие…

«Ну, значит, они живут не в шкатулке».

– Прекрати смеяться! От твоего смеха у меня резь в висках.

«Привыкай. Смех – лучшее лекарство от того, что спрятано в темноте».

– О чём ты?

«В смутных сумерках человеческой души».

– О чём ты?! И прекрати смеяться…

«Забудь; это была шутка… Но насчёт смеха, запомни: мужчина, который не смеётся минимум десять раз в день, будет иметь проблемы с пищеварительным трактом. А это посерьёзней рези в висках».

– Всё-таки и я тебя знаю, как облупленного, Шатун, – ухмыльнулся в свою очередь Юрий. – Слышал всё уже десять раз.

«Что ж тогда тебя тревожит?»

– Почему клуб «Кая Везд»? И почему в нём играли твои мёртвые музыканты?

«Значит, они не так уж и мертвы, а? Как считаешь?»

– Но ведь это проклятый корабль?

«Клуб? Ночной клуб, где звучит музыка, – проклятый корабль?! Возьми себя в руки…»

– Но ведь ты говоришь, что я должен подниматься на палубу, где меня ждёт хозяин?

«Не трать время, поднимайся. Не только хозяин – вечное солнце юности…»

– Хорошо. Но ведь ты смотрел на спасательный круг. И в сумеречном свете буквы-то осыпались.

И вот теперь голова Юрия Новикова чуть не взорвалась, потому что её заполнил хохот Шатуна.

«Осыпались буквы?! На спасательном круге?»

– Прекрати!

«Осыпались?! Поднимайся: значит, пора их вернуть на место».

6

Раз-Два-Сникерс проснулась посреди ночи в звоннице. Раджа или теперь Лидия (она почему-то предпочитала первое имя) не спала, лунный свет слегка серебрил пух на её грудке. Голубка склонила голову и тихонько закурлыкала, лунный свет теперь блеснул в её круглых глазках. Анна сладко потянулась и прошептала:

– Спи, Лидия. Всё хорошо.

«Да, – подумала Раз-Два-Сникерс, – у тебя всё хорошо. Ты приняла происходящее, не раздумывая. А что ждёт в конце? У вас хоть вероятная встреча с возлюбленным, а что ждёт меня? Я обещала Лии, что вытащу Хардова отсюда… И поняла, что я гид. Они приняли меня обратно, хоть и не говорят об этом… Я очень хочу, чтобы Хардов вернулся и не гнал меня больше, но ведь это только мостик с Лией. С прошлым, хрупкий мостик, качающийся над бездной. Или нет?»

Эти странные ночные мысли. Раз-Два-Сникерс поднялась и выглянула наружу. Площадь перед колокольней была пуста, лишь лунный свет и всегда подвижные в этом городе видений тени. До этого момента Раз-Два-Сникерс не задумывалась, ей приходилось действовать и выживать, но вот первая в Икше пауза спокойствия, и странные тревожные ночные мысли.

Тихон помог им укрепить ворота в колокольню, сделать запас воды и провианта и сейчас спал внизу. Словно его и не пугала Икша вовсе, словно он был заговорён. А Лия так и не показалась. Прошла ночь, день, полный хлопот, и ещё одна ночь. Они договорились, что если ничего не изменится, то утром Тихон уйдёт.

Ночные мысли…

Откуда вдруг это смутное беспокойство? Её никогда прежде не занимали подобные вопросы. Она жила, чтобы жить, и чувствовала себя вполне комфортно, иногда даже счастливо с Шатуном и мальчиками Шатуна. Что ни говори, а у них вышла неплохая команда. Один Колюня-Волнорез с его вечным сплёвыванием и обожанием Шатуна, которого он пытался во всём копировать, чего только стоил. Или Неверующий Фома, ведь по одному только её приказу взорвал дверь на станцию «Комсомольская»… Доверие мальчиков Шатуна к ней было безграничным. Раз-Два-Сникерс печально улыбнулась. Теперь всего этого нет. Она предала два раза: сначала гидов, потом Шатуна. Права Рыжая: она всё ещё любит его? Раз-Два-Сникерс этого не знала. Но Шатун пытался её убить. Она оставила ему шанс на спасение, она простила его, почти умоляла, правда, не спуская пальца с курка, но он-то ей шансов не оставил.

Раз-Два-Сникерс тяжело, почти беззвучно, чтобы не разбудить Рыжую Анну, вздохнула. С прошлым было покончено. Но что ждёт впереди? Она… меняется, откуда вдруг эти ночные мысли, или это опять Икша играет с ней?

– Паршивый ты городишко! – прошептала Раз-Два-Сникерс, глядя, как тени ползут по площади в размазанном лунном свете. – Где Лия? А?! Скажи!

Раджа опять закурлыкала, и Раз-Два-Сникерс ей дружелюбно усмехнулась:

– Заткнись, бестолковая птичка! Да и не птичка ты вовсе…

(а… кто?)

Хорёк. Анна не ошиблась, конечно. Но кто такая Раджа? Тихон не смог ответить на этот вопрос. И почему сейчас, беспокойной ночью, когда всё так обострено, это кажется настолько важным?

«Хреновы ночные мысли! – Раз-Два-Сникерс дёрнула головой и, набрав полный рот слюны, нарочито жёстко сплюнула на улицу. – Утром разберёмся. К чертям всё это нытьё!»

Совсем скоро комок слюны достиг земли. Раз-Два-Сникерс улыбнулась и вернулась на свою лежанку. Устроилась поудобнее, потянулась и тут же уснула.