Канал имени Москвы. Университет

Нил-Сонов вдруг крепко сжал весло. Он увидел ещё одно устье, о котором никто бы и не подумал. Забытое всеми устье реки Неглинки, давно взятое в трубы под землёй.

(путь во тьме)

Сейчас гранитная набережная в месте стока воды сильно поросла кустарником и сорной травой, была в наносах ила и… там, уже внутри, в темноте, с самого краю… тина, но хорошо, что вода ушла и тина подсохла, и там… никто бы не заметил, а уйди вода чуть правее, так и не было бы ничего, только там, в прохладной темноте…

– След?

Нил-Сонову пришлось ещё раз провести языком по пересохшему нёбу. След в очень плохом месте, где, не имея к тому особых причин, никто бы высаживаться не стал. И тогда Нил вздрогнул. Потому что оттуда же, из густеющего сумрака подземных труб выплыл смех Императора, и будто чья-то незримая рука набросила на сознание Нила тень. И остался только хохот безумного Императора, и снова, как во сне накануне, блеснула какая-то жидкость. Густая, как ртуть, жидкость серебристого цвета. Нил не знал, что это, но если её чуть потрясти, то серебряная поверхность отдавала неоновым свечением. И вот в нём, в сокровенном свечении, таилось что-то бесконечно запретное и бесконечно желаемое. Нил не знал, и от этого Император заходился в смехе. Но свечение… в нём была сама жизнь и в нём была смерть. И серебристая жидкость, словно не ведая границ, переливалась из одного в другое, она тайно присутствовала во всём, вновь и вновь наполняя угасший в тёмной неподвижности мир неоновым свечением.

– В мире нет ничего больше, кроме неё! – шептал Нил-Сонов, с уголка его губ свисала капелька слюны.

– Как знаешь! – хохотал Император. – Тебе решать…

3

Агнец молчала. Даже в сумерках можно было разглядеть, что её очерченное безукоризненно ровной линией лицо пылало. Петропавел очень бы хотел, чтоб всего лишь от негодования, но не собирался больше себя обманывать. Наконец, она сказала:

– Теперь ты понял, что вы наделали?

Петропавел потёр одной пересохшей губой о другую: она отчитывает его, как мальчишку, ведьма Агнец, а он до сих пор ничего не может с этим поделать.

– Тео всегда догадывался, для чего он нужен, эликсир, – негромко проговорил Петропавел. – Ну… монахи Пироговского братства. Слишком много вещей из давно канувшего мира поступает на канал, они должны выглядеть как реликвии, древняя рухлядь, а они новые…

– Эликсир у монахов сырой, – ведьминский огонёк в глазах, угроза вовсе не потухла. – Только для контрабанды и сгодится. Кстати, нужен он вовсе не для этого! Я думала, ты хоть чуть-чуть поумнел, верный ученик.

– Конечно, – примиряюще кивнул Петропавел. – Конечно, не для этого. Но ещё его можно использовать и так. Монахи…

– Знаешь, – перебила она, и теперь огонёк сделался гневным импульсом. – Это как взять самую прекрасную женщину на земле и использовать её только в качестве судомойки. Это сказал об эликсире Тео, твой Учитель, возможно, только поэтому я простила его. К счастью, нынешний Светоч монахов брат Дамиан настолько же глуп, как и ты, и даже не догадывался, какая драгоценность приплыла к нему в руки.

– Агнец! Но хоть теперь-то разве мы не смогли бы обойтись без оскорблений?

– Ладно, – она ухмыльнулась. – Но запомни, что и к монахам мой эликсир попал именно из-за вас.

– Без злого умысла, Агнец. Честно.

– Все самые гибельные вещи в мире делаются без злого умысла. – Она с сожалением посмотрела на него.

– А… тот эликсир, – осторожно начал Петропавел, – который кто-то делает сейчас… что ты чувствуешь, он тоже сырой?

И гид не удержался, быстро покосился на клубок перекати-поля. Она перехватила его взгляд, презрительно усмехнулась:

– К счастью! – кивнула. – Иначе бы я уже не смогла помочь. Куда смотришь?

– Ты ведь обещала, – тихо сказал Петропавел.

– Да.

– Обещала, что извлечёшь его из мира. – И его взгляд снова притянул спутанный клубок, что легко трепетал на несуществующем здесь ветру.

– И сдержала обещание! – Агнец досадливо фыркнула. – Это теперь не любовь-трава, а просто поводырь.

Глаза Петропавла блеснули. Он вздохнул – чуть-чуть облегчения…

– Значит…

– Это ничего не значит! – прервала его Агнец. – Надеюсь, ты понимаешь, что случится, если тот, кто делает эликсир сейчас, получит доступ к твоему запасу в Университете?! Достаточно одной капли, и новый эликсир перестанет быть сырым.

– Не получит! – заверил её Петропавел. – Мой запас под таким надёжным замком… Выкрасть не удастся.

– Знаю. Сама когда-то подсобила Тео с этим. – Она ему подмигнула. – Это ведь его запас?!

«Блудница!» – тёмная забытая молния сверкнула внутри Петропавла, но тут же вернулось спокойствие. Право, странно: она всё ещё в состоянии вызвать в нём смущение.

Она внимательно посмотрела на него, даже с какой-то нежностью. Но сказала с усмешкой:

– Это хорошо, что ты ещё не разучился чувствовать. Немного ведьминской, женской магии внутри непробиваемых мужиков не помешает.

– Ты же знаешь, это разные вещи, – сказал Петропавел.