Канарейка

Денис хотел посмотреть на пришедших в этот раз. Он взял большую мягкую игрушку, на которой болталась блестящая верёвка, а цвет её самой резал глаза. Игрушка пришла сразу из нескольких снов, поэтому Денис ею особенно дорожил. С ней были связаны и женщина с шаром на голове, и женщина-груша, и большая белая машина. А участие игрушки во сне про птицу делало её бесценной. Держа игрушку перед собой, Денис шагнул в коридор. В этот момент раздался громкий хлопок, и игрушка сама собой вырвалась из рук и полетела по коридору. Тут же кто-то втолкнул Дениса назад в комнату и раздался ещё один такой же хлопок. Денис упал навзничь и сквозь звон в ушах услышал крики из соседней комнаты, где жил друг мужчины-мамы и одна из дочерей женщины-мамы.

Потом пришли ещё люди. Некоторые из них носили такую же одежду, как те, которые делали Денису больно: крутили ему голову в разные стороны, обжигали зелёной водой и кололи крючками. Поэтому Денис не хотел больше выходить в коридор, пока там не станет тише. Только очень волновался за игрушку, лежащую за стеной на холодном полу коридора.

Марков

Вениамин Марков, а по простому Веник, окончил юридический факультет университета с красным дипломом, но, не имея никаких «лап» и протекций, отправился на стажировку в рядовое РОВД. Поначалу Веник приглянулся начальнику, и тот взял его помощником, но через некоторое время осерчал на вчерашнего студента – слишком долго приходилось объяснять, кого в районе можно трогать, а кого не нужно. Так и перевели Маркова в помощники к следователю, бывшему уже почти обеими ногами на пенсии. Веник расстроился, предвкушая беспросветную бумажную рутину – без неё, впрочем, тоже не обошлось, – но, вопреки пессимистическим ожиданиям, он вдруг попал в стремительный поток следственной и оперативной работы, бурлящий интеллектуальными этюдами, мозговыми штурмами и даже какими-никакими погонями.

– Я думал, Заречный просто пенсионер. Досиживает своё и только. А это американские горки какие-то, – рассказывал Веник дома в те редкие минуты, когда заставал родителей уже или ещё неспящими, – нам «висяк» – мы его за два дня, ещё «глухаря» – на следующий день: «Извольте, дело!»

– Мы! Не рано ты обобщаешь-то? – отец осторожно радовался за сына.

– Ну, да, Романыч пока всё почти сам делает, – неохотно, но честно признавался Марков, – но я учусь! Учусь!

Доходило иной раз до анекдотов. Сегодня в обед как раз был номер. Пообедали они, значит, в одном близлежащем подвальчике, вышли на улицу. Солнышко пригревает, лужи блестят. Весна! Заречный ни с того ни с сего обратился к парню в сиреневом спортивном костюме и накинутой поверх него расстёгнутой кожаной куртке. Парень бодренько так нашлёпывал из продуктового – сумка его выдавала.

– Молодой человек, извините!

– Чево те, папаша? – Хорошее настроение явно располагало парня помогать старикам.

Заречный подошёл к парню вплотную:

– Скажите, а вон там… – он указал пальцем влево от себя.

– Чё там? – парень повернул голову, вглядываясь в неопределённую даль.

Заречный молниеносно загнул левую руку парня ему за спину, зафиксировал её локоть, прижав его к своей груди, свободной рукой обхватил подбородок задержанного и задрал его голову вверх. Доставили малого в РОВД. Оказалось, что Заречный утром просматривал сводки и ориентировки и запомнил ограбление магазина спорттоваров, где похитили костюмы необычного цвета. Парня быстро обработали и через два часа уже арестовали всю банду из пяти человек. Ребята, воодушевлённые удачным ночным налётом, переоделись и щеголяли в краденных спортивных костюмах. А один из них, по простоте душевной, отправился за провизией, чувствуя себя на улице в новом «прикиде» частью несокрушимого мира Питерских пацанов.

– Григорий Романыч, – Маркова не оставляли сомнения, – а если бы он не при делах оказался? А мы… Вы его так лихо в оборот взяли.

– Ну, гляди: ночью в районе совершен налёт на спортивный, похищена, среди прочего, партия костюмов известной фирмы необычной расцветки, так? Так! Днём мы встречаем «братка» в новом костюме именно той фирмы и того цвета, так? Так! Есть вероятность, что он этот костюм купил в другом магазине?

– Нет? – нерешетельно предположил Марков, изо всех интеллектуальных сил пытаясь угадать правильный ответ.

– Есть! Но, во-первых, она невелика, а во-вторых, если бы ты поинтересовался ходом расследования, как это сделал я, то знал бы, что на них ещё три эпизода и в двух они уже сознались.

– Расследования? – Марков почувствовал себя ребёнком, которого выставляют, когда идёт взрослый разговор. – Но мы же… – он развёл руками.

– Ой, дружок, кто ж нам с тобой даст такой шоколад! Днём раскрыть ночной налёт и взять всю банду! Да и пацаны-то – самоколы. Сейчас сольют всех, кого знают.

– Само… кто? – Веник почувствовал себя ненужным.

– Ну, колются сами. Веня! – Заречный укоризненно насупился.

– А, понял.