Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь.

Делает несколько аккуратных шагов, приближается и замирает напротив. Не дышит, кажется.

Тормоза слетают. Я ваще не отличаюсь выдержкой. Хватаю ее за руку и замираю от контраста наших сплетенных пальцев. Красиво. Ее рука теряется на фоне моих татух. Ненавижу эти знаки, подтверждающие мою принадлежность к уличной братии.

Не я выбрал эту судьбу.

Она сама за мной пришла и отфигачила, выбив всю подростковую дурь и тупые надежды. С тех пор я принял вызов и играю по ту сторону. Выживаю и знаю, что поднимусь.

Жизнь сука та еще, раздает крапленые карты, и мне изначально досталась лажовая комбинация.

Тащу Адик на себя. Фиксирую длинные ноги коленями. Смотрит, и единственное, что могу прочесть в ее взгляде — отчаяние. Ни желания, ни интереса. Ничего.

Опрокидываю ее на себя. Вскрикивает. Леденеет вся.

Все ругательства в мозгу пролетают. Провожу кончиками пальцев по скуле. Зарываюсь в золотой, почти белоснежный шелк волос. Принюхиваюсь.

Смотрит. Глаз своих голубых не отводит. Страх в них читаю и зверею.

Порешу тварь. Так девчонку переломать уметь надо.

Провожу рукой по спине и позвонки чувствую…

Хрупкая.

Улыбаюсь. Чертов шрам изначально вызывал ужас на ее лице, присматриваюсь. Кажись, привыкла, не вздрагивает.

Ловлю затравленный взгляд:

— Все хорошо, звездная девочка. Собирайся. Едем в больницу.

Рваный выдох в ответ и слезы градом сыплются из глаз.

Переживала. Ждала. Надеялась.

И молчала…

Восхищаюсь ее выдержкой.

Отпускаю. Позволяю уйти и устремляю свой взгляд на остывающий кофе.

Хреново все складывается, однако.

Глава 23

Димитрий Кац

Музыкальная тема главы — хард-рок

Numb — Linkin Park

Тяжелые биты роковой музыки на всю катушку льются из динамиков, пробирают до костей. В воздухе пахнет сексом, потом, развратом и удовольствием.

Вбиваюсь в податливое женское тело, распластанное подо мной, на всей скорости. Заставляю шлюху кричать не переставая. Тонкие пальцы с острыми длинными ногтями впиваются в разгоряченные мышцы спины, рычу, отбрасываю, не позволяю себя клеймить отпечатками страсти.

Меняю позу, выворачиваю девку под нужным углом, позволяющим мне получать еще большее удовольствие от проникновения. Скорость усиливает остроту ощущений, и я чувствую, как пот струится градом по спине.

Простыни скомкались и валяются на полу.

Выпускаю пар. Как всегда, без тормозов. Не заморачиваюсь. Преодолеваю хилое сопротивление и продолжаю таранить сочное тело, скручивающееся в судорогах экстаза.

Сука уже не кричит, слышу только хрипы и глухие стоны. Я не привык церемониться в постели и контролировать свои инстинкты. Всегда выбираю опытных шлюх, способных выдерживать мой темп и напор. Но и их надолго не хватает.

Люблю боль и наслаждение. Они неразлучны и усиливают друг друга.

Раскрепощенное женское тело в откровенных, провокационных позах… Что может быть кайфовее?!

Разве что хороший спарринг, или вышибленные мозги крыс на полу росчерком кровавых капель.

Рассматриваю упругие сиськи, весело подпрыгивающие в такт моим остервенелым ударам. Кусаю. До крови. Орет. Отбрыкивается. Но куда она из-под меня уползет-то?

Визжит, старается зацепить меня и поцеловать. Не позволяю этого. Ловлю пятерней лицо и отворачиваю, оставляя синяки на скулах. Я не целую губы.

Псих у меня такой. Брезгую. Девки готовы на все, чтобы попытаться подольше остаться в центре внимания, но им не дано понять, что мой интерес длится ровно столько, сколько хороший трах. Все.

— Кац… хватит! Я больше не могу… — хрипит, болит все, по глазам вижу.

Рванул девку на себя, сдавил горло, перекрывая доступ кислорода. Словил ошарашенный взгляд:

— Еще раз вякнешь, язык вырву. Места живого не оставлю.

Пискнула и замерла, позволяя делать с собой все, что считаю нужным. Знает, что не просто слова. Сделаю.

Плачет и кончает. Чувствую, как сжимается вся. Упиваюсь болью во взгляде, унижением и страданиями, которые выбиваю вместе с остервенелыми стонами.

Презираю продажных тварей. Всех до единой. Имею причины. Все шкуры достойны лишь места у моих ног, в коленопреклоненной позе.

Грубо верчу девку. Играть надоедает, потому что жертва перестает сопротивляться.

— Мне не интересно. Ломаешь кайф, — вбиваю в нее слова и лапаю, мну грудь, грубо, достигаю нужного эффекта, девка оживает и визжит, опять кончая, выгибаясь от каждого толчка.

Впиваюсь зубами в шею. И наконец-то дохожу до точки, ловлю свой кайф в иступленной бешенной ярости. Вылетаю в нирвану. Тяжело дышу, придавливаю ее всем своим нехилым весом, давлю собой. И какая-то часть меня ненадолго удовлетворяется от буйства боли, разврата и удовольствия.

Прихожу в себя и быстро соскальзываю с кровати. На секунду задерживаю взгляд на разложенной девице. Наблюдаю творение не только рук своих. Ухмыляюсь.

Красотка так и остается лежать с раздвинутыми ногами, демонстрируя всю прелесть женского растраханного естества, безразлично наблюдаю проявляющиеся отпечатки своих пальцев на коже бедер, синяки и порезы…

Дважды в мою постель никто так же резво не прыгает. Факт.

— Давай! Давай! Давай!