Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь.

Не прислушиваюсь особо в беспрерывные разговоры Ривза по всем возможным каналам связи. Привыкла, что Тай иногда похож на робота, многофункциональную машину для приема и передачи данных. И что самое интересное, он никогда не ошибается в цифрах.

Фотографическая память. Запоминает комбинации вплоть до мелких циферок после запятой.

Неожиданно в поле зрении оказываются руки со сбитыми пальцами, которые опускают учебник. На миг приглядываюсь и вздыхаю. Не могу понять стремление Ривза к участию в подпольных боях.

Отнимаю взгляд от скульптурных рук, смотрю в сине-зеленый океан нежности, устремленный ко мне и ловлю открытую улыбку.

— У тебя такое лицо забавное, Адель, серьезное. Прямо вижу перед собой будущую бизнес-леди и так и тянет пофантазировать, что именно я скоро буду делать со своей деловой стервочкой.

Краснею и отвожу взгляд, забирает из моих рук книгу и заваливается рядом на диван, пальцем удерживает открытую мной страницу и пробегается взглядом.

Опять смотрит на меня.

— Знаешь, что такое “в среднем по населению, стране и.т.д.”?

— Тай, только учу тему. Сложно написано.

Улыбается светло и тянется ко мне.

— Это значит, радость моя, что кто-то сегодня утром белые трюфеля жрал на завтрак, кто-то картошку, а кто-то голодным с вечера ходил. Но в целом, “среднестатистически” все плотно позавтракали.

Ничего сложного, Канарейка. Смотри в корень и улавливай суть. Не отвлекайся на излишнее утяжеление понятиями и фразеологизмы…

Цепляю с полки наконец жаропонижающее ценой в четыре девяносто девять. Прохожу к кассам и не замечаю “излишнее утяжеление понятиями и фразеологизмы” политика, продолжающего вещать с экрана. Все и так ясно. Мы в устойчивой экономической жопе.

Расплачиваюсь и выхожу. Дождь постепенно прекращается и к вечеру дохожу до нашего захудалого райончика, захожу в обшарпанное здание. Лестницы неприятно скрепят под ногами, когда спускаюсь на подвальный этаж и прохожу в съемную комнату.

Сразу выхватываю спертый запах. Прохожу к окну и открываю его нараспашку. Впускаю воздух, насыщенный озоном после дождя.

Скидываю мокрую одежду, переодеваюсь. Тяну время, страшусь подойти к Эри. Пока еще не коснулась ее, есть надежда, что все хорошо и температура спала.

Заливаю в джазве немного воды и ставлю на огонь. Теплое питье нужно не только Эри, но и мне. Многочасовая прогулка под дождем может аукнутся и мне гриппом или все тем же бронхитом.

На всякий случай выдавливаю таблетку и пью. На пустой желудок глотать лекарство еще то удовольствие. Собираюсь с духом и подхожу к спящей Эри. Кладу руки на горячий лоб. Сердце пропускает удар. Температура не спала.

— Нужен врач. — выдыхаю тихо, рвано, а кажется, что кричу.

— Ты уже пришла, Ада, — слабый голос в ответ.

— Ты пила лекарства?

— Да.

— Я принесла еще, Эри. Ты должна много жидкости пить.

— Хорошо. — слабый ответ и темные веки прикрывают болезненно блестящие глаза.

Даю таблетку и заставляю Пышку выпить стакан воды. Наблюдаю, как она спит. Жду пока подействует лекарство и думаю. Голову ломаю, чувствуя, как молотом бьет по вискам.

Сижу у окна и наблюдаю за рассветом, который окрашивает ночное небо в багрянец, заставляя в самом горизонте отступать сумерки.

— Зарплата полторы тысячи на руки в неделю плюс чаевые. Поверь мне, девочка, это очень хорошие деньги…

Сжимаю кулаки, с силой вгоняю ногти в ладони. Я не собираюсь терять последнего дорогого сердцу человека. Моей названной матери нужны лекарства и лечение. И я могу ей это дать, зарабатывая пением в клубе.

Подхожу к Эйрин, кладу ладонь на теплый влажный лоб и улыбаюсь. Провожу пальцами по пухлой щеке и глажу по жестким волосам.

— Все будет хорошо, Эри. Я тебя вытащу. Все у нас с тобой будет хорошо. Я выцарапаю наше счастье из рук этой долбанной жизни! Я справлюсь. Клянусь. Я достигну всего и никогда мы с тобой больше не будем знать голода и нищеты.

Иду к шкафу и достаю одежду, когда-то подаренную богатеньким мажором. Одеваю вещи отгоняя порч воспоминания. Собираю волосы и закалываю пряди на затылке.

Выхожу из квартиры, осторожно прикрыв за собой дверь, чтобы не потревожить чужой сон.

Мой голос — моя карточка в жизнь. И я собираюсь использовать выпавший шанс.

Глава 50

Клуб встречает меня все тем же охранником на проходной. При виде меня амбал улыбается.

Этакая приветливая улыбочка акулы перед броском.

— Привет, цыпа! — весело начинает и подмигивает, — ты это… классно поешь. Вчера весь клуб сбежался тебя послушать.

— Спасибо, — растягиваю губы в фальшивой улыбке и пытаюсь по дуге обойти преграждающую путь гору перекаченных мышц.

— Ты не боись, краля, у нас тут все цивильно, хозяин зверь, конечно, но справедливый, армейская закалка, как-никак.

— Армейская?!

— Ты не знала, чоли?! — смотрит удивленно, но не находя от меня отклика продолжает, — Так Морпех он бывший. Суровый мужик, но с понятиями.