Читаем Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь. полностью

Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь.

Дьявольские лучистые глаза следят за мной, став своеобразным якорем.

Трясусь вся, а он по спине ласкает, кажется, что успокаивает.

Взрослый. Сильный. И глаза подобны ночному небу черному с переливом и блеском звезд. Красивые. Восточные. Выразительные очень.

Молчит, дает выплакаться, высказать все. И я говорю. Не соображаю, что именно, просто слова признаний слетают с губ и мне становиться все легче и легче.

Всхлипываю рвано, успокаиваюсь, чувствуя, что с груди сняли страшную тяжесть, излечили, заставили выпустить всю боль своих чувств.

Хочу уйти, но черные глаза вспыхивают.

Кажется, что разозлила его. За секунду черты меняются. Становятся жестокими, искаженными. Вылитый Мефистофель по энергетике. По ядовитой черной ауре, окутывающей сейчас все пространство, выпущенной наружу и подминающей под себя.

Прикрывает глаза на мгновение. Лицо разглаживается.

— Я. Хочу. Уйти. — проговариваю четко и руки в твердую, литую грудь упираю, опять отталкиваю, хотя ни на миллиметр не сдвигается в сторону.

— С огнем играешь, маленькая. — улыбается и опять теплотой веет.

Мудрый мужчина. Гораздо старше меня. Магнетизм так и прет.

Пальцы в волосы мои зарываются, легонько массируют кожу.

Короткое жалящее движение и локоны золотистой волной падают на плечи.

— Ауч, — запоздало вскрикиваю, почувствовав резкое натяжение от сорванной заколки.

Вспоминаю, как в первую встречу приказал гульку распустить. Значит ничего не забывает и не спускает.

Наклоняется ко мне. В глаза заглядывает. Гипнотизирует. Ошалело смотрю в черную гладь, где в радужке замечаю светло — карие вкрапления. Видно, из-за этого и кажется взгляд маслянистым, насыщенным, блестящим.

Пальцами волосы мои длинные в горсть собирает и рассматривает. Улыбается, а на правой щеке ямочка обрисовывается.

Неожиданное открытие. Поднимает руку к лицу и не отрывая взгляда от моих глаз к прядям принюхивается.

— Красивая девочка, солнечная.

У меня от порочности этого безобидного жеста мурашки вдоль спины волной расходятся. Сумасшествие.

Еще сильнее наклоняется и терпкий запах мужчины в ноздри забивается. Острый аромат, во рту все пересыхает, и я облизываю губы.

Черные глаза следят за движением и твердый палец по губам моим проходится, немного вдавливая в зубы.

— Естественная.

Пряди сквозь пальцы пропускает, заправляет мне локон за ухо и смотрит. Взглядом имеет и пылать все внутри заставляет.

Заглядывает мне в глаза, а я в черном пламене свое отражение вижу. Жарко становится, тоненькая цепочка на шее, хомутом ощущается.

Мужские руки с прядями играют осторожно, с нежностью ласкают.

— К тебе магнитом тянет, маленькая. Чем больше на тебя смотришь, тем сильнее всего хочется…

Вскидываю запуганный взгляд.

— Не трону. — улыбается обаятельно как-то, а ноздри хищно трепещут. — Не бойся.

Руками очерчивает овал лица. А я под глазами этими гипнотическими даже двинуться не могу и пальцы его нежные, движения неторопливые, выдержанные, словно все время мира ему принадлежит и спешить некуда.

Секунда и все меняется. Опять обычный Кириан передо мной. Собранный. Уравновешенный. Спокойный.

— Не позволяй прошлому свое настоящие калечить, девочка. Перелистывай страницу и иди дальше. — красиво очерченные губы шепчут практически мне в рот, а мне кажется, что мое лицо от модельной бородки его уже колит.

Ловит мой ошалелый взгляд, а я не могу со шквалом своих чувств оголенных справляться. Боль, обида, отчаяние, страх — все наружу вырывается, прорывает всю броню, которую вокруг сознания своего возвела. Все трещит и ломается. Уничтожается под гнетом сильного мужчины так легко вскрывающего все мои затаенные чувства.

Прикрываю веки и голову откидываю, руками в края стола вцепляюсь со всей силы. Пытаюсь собраться воедино.

— Чтобы вылечить гнойник, его нужно вспороть, не жалея. Это больно. Но, только так рана зарубцуется.

Смотрит со всей серьезностью. Отпускает меня, тянет за руку, заставляет соскочить со стола.

Киваю. Не могу поверить в то, что только что провернул этот опытный, умный мужчина.

Что-то внутри меняется. Уходит. Дышать легче становится.

Взгляд опускаю, на золотистую кожу, виднеющуюся в прорези рубашки покрытую короткими черными густыми волосками. Опять улыбаюсь. Весело.

Где-то в глубине души рождается новое чувство. Безграничная благодарность.

— Все хорошо, Адель. Не загоняйся мыслями, ничего не было. — смотрит с прищуром и веселые морщинки вокруг глаз обрисовываются.

Отступает на шаг. Отпускает меня. Улыбаюсь искренне, светло и спешу покинуть кабинет ресторана, почти дохожу до двери, как в спину бьет властный голос:

— Ты не упомянула название предприятия, на котором работала.

Отвечаю по инерции, не задумываясь, открываю дверь и спешу на выход.