Канарейка для Ястреба. Реальная Жизнь.

Ада грациозно вышагивает в сторону двери. Фигуристая девочка. Уже нет болезненной худобы долбанутых моделей, которые изводят себя голодом в надежде привлечь самцов костями.

Походка размеренная. Не вертлявая. Задницей специально не юлит, чтобы мужика завести, но вместе с тем не оставляет равнодушным. От нее все огнем внутри горит и это пламя вырывается дикими кадрами перед глазами.

В два быстрых шага догоняю. Ловлю. Прибиваю собой к двери. Разворачиваю и целую раскрытые в шоке пухлые губки.

Расталкиваю ноги и вонзаюсь в горячее, хрупкое и белоснежное тело, под натуральный цвет волос.

Врезаюсь разгоряченным членом до упора.

Кричит, содрогается, отвечает.

Рычу. Чистый кайф ощущаю.

Стонет сладко. Мелодично. Голос у нее по нервам бьет, пленит.

Встречаю затуманенный похотью взгляд голубых глаз:

— Еще. Хочу. Еще.

Просит, умоляет, чтобы быстрее двигался, резче.

Заставляю кончить.

Запах нереальный чувствую, естественный, от нее персиками несет, свежестью.

Принюхиваюсь. Пальцами в волосы зарываюсь.

Слышу хлопок двери и наваждение развеивается.

Сжимаю руку в кулак и чувствую, как пальцы подрагивают.

Картинки перед внутренним взором исчезают.

Улыбаюсь. Бывает же такое. Сон наяву. Реалистичный до усрачки прям.

Будь эта встреча лет двадцать назад, мальчишка бы слетел с катушек от подобной нереальной красоты и голоса истиной сирены. Захотел бы присвоить единственным способом. Самым естественным, физиологическим.

Наливаю себе виски и делаю глоток.

Никогда такого таланта не видел, души такой, что в музыке струится не ощущал и боль чужую не чувствовал столь остро.

Потрясение. Она настоящее открытие. Ее нельзя трогать. Ада — бутон нераскрытый, замерший в своем цветении под гнетом обстоятельств и отсутствием солнечного света.

Но в ее случае все поправимо. Немного тепла и роза засияет, откроется и поразит…

Вспоминаю, как завис, когда впервые голос услышал. Она играла на инструменте подобно виртуозу, но когда запела, я улетел, сдох на месте, прибило меня к стулу и поверить не мог в то, что слышу, что реальная эта странная — естественная девочка. Таких чистых в моей гребанной реальности не бывает.

С возрастом привык всех покупать. Че о бабах думать. Иметь и все. А тут задуматься заставила.

Сажусь на стул и рассматриваю пространство.

С самого начала почувствовал в ней это. Чужеродность. Вредить ей, гнуть и заставлять не захотел.

Достаю сигару и затягиваюсь. Вдыхаю дым и пытаюсь успокоиться. Впервые услышать историю чужой жизни захотелось. Узнать все.

Девчонка зацепила и история ее хреновая. Дерьмовая совсем.

У меня в клубах многое происходит. Да везде один хрен творится, только в моем регламент строгий на всем. Субординация армейская и защита на уровне. Бабочки сами слетаются и знают на что идут. Бабла хотят легкого. У меня все жестко, но справедливо.

А тут счастье белокурое привалило, твою мать. Разрыв шаблона полный. Гнать ее нужно было. Сразу, как увидел подумал, что котенка не к тому берегу прибило, но зацепили глаза голубые. Знакомые чувства в них увидел.

Сам из низов. Знаю взгляд этот обреченный, голодающий. Да, мать его! Я знаю, как у голодного человека глаза болезненно блестят. Эмигранту в чужой стране пробиться ой как сложно. Всякое на пути повидал. Мальцом еще с голодухи в морпехи пошел.

Наливаю себе еще виски и махом вливаю огненную жидкость в глотку.

Кажется, что опять на поле боя.

Очередь автоматная, крики и внезапно звон в ушах адовый. Следом понимание, что на мине подорвались. Тьма резкая сознание затапливает и вспыхивает болью в голове, землю во рту с кровью вперемешку ощущаю, сплевываю. В пекле барахтаюсь и слепну.

Прогоняю воспоминания.

Чудом тогда жив остался и то только потому, что телом армейского кореша меня прикрыло.

Я думаю, что в преисподней полегче, чем здесь, где молодняк мясом под пули отправляют сытые генералы, зная, что на заведомо провальную миссию обрекают. Просто кому-то нужно свой зад прикрыть, махинации свои чужой кровью промыть.

Отомстил я тогда. За всех отомстил. За всех пацанов, голову сложивших на поле боя. От прошлого остался лишь жетон на шее металлический, который так и не снял. Слишком многое вместе с ним пройти пришлось.

В больнице с месяц после мясорубки провалялся. Тело латал, а вот с башкой все сложнее было. Крыша конкретно от пережитого ехала. Но, там, на реабилитации познакомился с методикой, по замене воспоминаний. Сам себя из пекла вытащил.

Сжимаю сигару в руке. Крошу пальцами. Шит! Опять пехоту вспомнил, в воспоминания окунулся. И все из-за девочки, которой не место в том мире, в котором она оказалась.

Ничто лишнем не бывает, на ней знания применил. Дальше уж сама выкарабкается. Соберется и боятся перестанет. Вижу характер, прорвется. Я вообще многое в ней вижу.

На автомате телефон достаю. Контакты армейские при мне остались. Верчу в руке. Решение принимаю.

Жму на нужного человека. Короткие гудки и удивленный, грубый голос:

— Сокол?!

— Здорово, брат.

— И тебе не хворать. Ты ведь не просто так кореша вспомнил?

— Не просто. Тема есть. Заказ хочу сделать. Может и сам поучаствую в исполнении.

— Доставка срочная, Гор?