Канашибари. Пока не погаснет последний фонарь. Том 2

Я знала, что это не он. Знала, что это горная ведьма.

Но все равно словно приросла к земле. Мне хотелось смотреть на Киёси, который выглядел таким настоящим, таким… живым. Я сцепила зубы.

– Хината-тян, пойдем скорее! – позвал меня Киёси… нет, попыталась обмануть меня ведьма, махнув рукой. – Я так соскучился.

– Акияма-сан… – предостерегающе протянул Хасэгава. – Это не он.

Я глубоко вдохнула и, с усилием сделав шаг назад, хрипло бросила:

– Бежим.

Мы кинулись в противоположную сторону, а в спину нам полетел жуткий скрипучий смех. Он звучал совсем рядом, прямо под ухом, словно прилип к коже и пробрался мне в голову. Казалось, Ямамба вот-вот схватит меня за руку или ногу, утащит в свое логово и разорвет на части. Мне было жутко, но я упрямо бежала вперед.

Когти внезапно появившегося карасу-тэнгу вцепились в плащ Хасэгавы. Ёкай, взлетев, отбросил Хасэгаву в сторону ближайшего дерева, и тот, врезавшись в ствол, упал на каменистую землю. Привстав, Хасэгава поморщился от боли и, стиснув зубы, схватился за бок – вряд ли полупустой рюкзак мог смягчить удар.

Я прижалась к другому дереву, скрываясь под его низкими ветвями. Хасэгава попытался встать на ноги, потянувшись к выпавшему из руки кинжалу, но карасу-тэнгу вновь напал. Вцепившись когтями в предплечье, ёкай потащил Хасэгаву дальше от меня.

Я кинулась к нему, по дороге подхватив кинжал.

– Хасэгава-сан, ловите! – крикнула я, кидая оружие, и Хасэгава, ловко его поймав, вонзил лезвие в карасу-тэнгу.

Ёкай, громко каркнув, расцепил когти и хотел улететь, но Хасэгава дернул его за человеческую руку, прокрутил кинжал, а затем, быстро вытащив лезвие, ударил карасу-тэнгу во второй раз, но теперь уже в шею.

– Он улетел?.. – раздался рядом испуганный шепот.

Я вздрогнула и оглянулась. Среди кустов прятался парень с пирсингом, который собирался ждать конца кайдана у леса. Лицо его было испачкано землей, а одежда местами успела порваться.

– Почти, – бросила я.

Выбравшись из своего укрытия, участник приблизился ко мне.

Карасу-тэнгу хрипло закричал, пытаясь вырваться из хватки Хасэгавы. По его черным перьям полилась такая же черная кровь, окропив траву вокруг. Карасу высвободился и, с трудом набрав высоту, скрылся среди крон деревьев.

– Вы в порядке? – спросила я и уже хотела было сделать шаг навстречу Хасэгаве, как меня остановила перемена в выражении его лица. Если секунду назад я видела облегчение, перемешанное с болью, то теперь их вытеснил страх.

– В сторону!

Страха на лице Хасэгавы было достаточно, чтобы подчиниться. Парень с пирсингом тоже не мешкал.

Врезавшись в дерево, я задохнулась от боли в груди и закашлялась, пытаясь отдышаться. Ледяной ужас пробрал меня до костей, но я все равно оглянулась. Женщина со спутанными седыми волосами, облаченная в алое кимоно, стояла ко мне спиной и тянула руки к упавшему парню с пирсингом.

– Акияма-сан, не стой! – почти сердито крикнул Хасэгава, отступая.

Нас разделяла Ямамба – Хасэгава не мог подобраться ко мне, а я не могла приблизиться к нему.

– Нет! Нет! Не-е-ет! – закричал парень с пирсингом, отползая от Ямамбы. – Ее схвати! Лучше ее! – он ткнул пальцем в мою сторону, и по лесу разнесся жуткий смех.

Не теряя времени, я побежала, желая убраться от Ямамбы как можно дальше. Перед глазами до сих пор стояла ее фигура, грязное красное кимоно и длинные седые волосы, спутанные и сбившиеся в колтуны.

Я бежала не оглядываясь. По ушам ударил полный боли и ужаса крик. Не сбавляя темпа, я зажала уши руками и невольно зажмурилась, едва не налетев на очередное дерево. Я успела вовремя отскочить, лишь ударилась локтем о ствол. Руку прострелила боль, а кончики пальцев на пару мгновений онемели, но я, поморщившись, продолжила бежать.

Внимание и последние силы уходили на то, чтобы не запутаться в ногах и не споткнуться… А еще на то, чтобы отвлечься от жуткого крика. Я даже не могла понять: он до сих пор не затих или же это его эхо звенело у меня в голове.

Когда мне показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а ноги начали трястись, я остановилась и практически рухнула на траву. Сев, я прислонилась спиной к дереву. Ноги ныли, колени дрожали от слабости. Горло неприятно саднило от крика и прохладного воздуха, а во рту стоял неприятный привкус крови.

Я откинула голову назад и прикрыла глаза, но все вокруг закружилось, и я вновь подняла веки. На виски что-то давило, в затылке стучала тупая боль. Но я вновь встала на ноги, потому что понимала: еще минута – и я уже не смогу подняться.

Отдохнув минут пять, я восстановила дыхание, и боль в голове, вызванная скорее страхом, чем физической нагрузкой, отступила. Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, потирая ушибленный локоть. Жар, вызванный бегом, сошел, и я, задрожав от сырой прохлады, с сожалением вспомнила о потерянной кофте.

Я огляделась, чтобы понять, была ли за мной погоня и не приближались ли карасу-тэнгу. Вокруг стояла тишина, а воздух звенел от напряжения: трава, деревья, сама земля были пропитаны человеческой болью и нечеловеческой злостью.